Мои родители препятствовали расследованию. Утаив беременность от детектива Даттона, они непреднамеренно скрыли мотив моего убийства.
Но как бы я ни была из-за них расстроена, когда я покидаю больницу, есть только один человек, от которого я хочу получить ответы.
Арендованная машина припаркована на стоянке отеля. Кондиционер подает теплый воздух, отчего окна запотевают, в то время как по лобовому стеклу стекает дождевая вода. Снаружи мрачно и серо, небо затянуло чернильным облаком. Часы показывают 19:24, но кажется, что уже позднее.
Я боюсь покидать безопасное пространство автомобиля. Столько всего выяснилось, раскрылось…неужели прошел всего день?
И снова мне кажется, что время издевается надо мной.
Рис звонил трижды. Оставил три сообщения. Я не прослушивала их, опасаясь, что от знакомого, мягкого звука его голоса меня покинут последние силы. Где-то по пути из больницы в отель я почувствовала, что гнев на него — полностью оправданный гнев — утихает, как будто буря утихомирила мою ярость.
Теперь я промокшая, замерзшая, голодная и просто… измученная.
Я хочу свернуться калачиком на кровати и забыть об окружающем мире и всех его невзгодах… но для этого мне придется столкнуться с Рисом.
А сейчас у меня нет на это сил.
Я выключаю двигатель и откидываю сиденье, решив устроиться спать прямо здесь, в машине. Но, как бушующий шторм за окном, в голове всплывают подробности моего дела, не давая уснуть.
Это реальность, с которой я пока не хотела сталкиваться. Я не примирилась с потерей ребенка, которого больше никогда не смогу иметь. Мой убийца забрал не только этого ребенка, но и лишил возможности стать матерью в будущем.
Эта боль слишком сильна, чтобы ее можно было осмыслить в данный момент.
Я боюсь, что перестану дышать.
Вместо этого я вырываюсь из глубин гнева, уцепившись за эту злость и не уступая. Гневом легче всего управлять, когда пытаешься обрести контроль. Я думаю о своей доске убийств, об именах, связанных с нападением.
Я хочу верить, что настолько огромную тайну невозможно сохранить — и все же я знаю, что это неправда. Самые темные и сокрушительные секреты — это те, которые мы поклялись хранить в тайне, даже когда они медленно убивают.
Итак, кто все знал? Кто мог хранить такой секрет?
Мои родители. Убедившие врача соблюдать конфиденциальность.
Дрю. Не проронивший ни слова о беременности. Логично. Скорее всего, его адвокаты сказали ему, что забытая беременность — лучшее, что могло с ним случиться.
Челси. Желая поддержать будущего мужа, без колебаний опровергает слухи о беременности. Чем меньше скандалов, тем лучше.
Кэмерон. Она знала?
Я пытаюсь напрячь память. Я все еще с трудом вспоминаю часы, предшествующие смерти, и не могу доверять каким-либо восстановленным воспоминаниям.
Если Кэмерон знала, то унесла этот секрет в могилу. Может, поэтому она занервничала, когда я появилась у нее дома и потребовала, чтобы она рассказала мне о том дне в больнице.
Я чувствую укол вины. Может, если бы она рассказала мне раньше, я бы смогла ее защитить. Возможно, она была бы жива.
Теперь я уже не смогу ее спросить.
Но остается еще один вопрос: знает ли Рис?
Может, мои родители, врач и те, кого подозревали во время расследования, могли скрыть это от полиции Лисберга, но я сильно сомневаюсь, что они смогли сохранить это в секрете от агента ФБР.
Смиренно вздохнув, я открываю глаза, достаю телефон и смотрю на темный экран. Я бы хотела смотреть Рису в глаза, когда буду задавать свои вопросы, но боюсь, что потерплю неудачу: что он начнет приводить логичные доводы, чтобы защитить себя… или вообще не будет защищаться. Даже не знаю, что хуже.
Я открываю журнал звонков, нажимаю на его имя, и в этот момент кто-то стучит в окно.
Сердце в груди замирает, и я роняю телефон.
По ту сторону запотевшего стекла стоит Рис.
— Господи, Хейл. Где ты была?
Все страхи затмеваются мучительной болью предательства, я поднимаю телефон и толкаю дверь. Он быстро пятится назад.
Дождь падает тяжелыми каплями. Его рубашка промокла, мокрые волосы спутаны и потемнели от воды. Он мой напарник. Мой друг. Он красивый… единственный человек, которому я доверилась после нападения, и сомнение, которое я вижу в его серых глазах, меня убивает.
Рис — эксперт в чтении людей. И сейчас он читает меня.
— Ты ходила к Дрю.
Я не отвечаю. Сейчас я хочу задавать вопросы.
— Ты знал, что я была беременна, — не вопрос. Мне просто нужно услышать, как он признает правду.