«Как гумус в природе делает возможным рост растений, так и элементарная музыка дает ребенку основы, которые другим образом в него не заложить, — пояснял Орф, приводя аналогию из мира природы. — В возрасте начальной школы следует особо стимулировать воображение ребенка; возможности для эмоционального развития, которые содержат опыт умения чувствовать и энергию контролировать выражение этих чувств, также должны быть обеспечены. Все, что ребенок испытывает в этом возрасте, все, что пробуждается и воспитывается в нем, является определяющим фактором для его дальнейшей жизни».
С помощью метода Орфа дети пробуждаются в мире, где музыкальный словарь преобразуется в словарь движений, речи, ритма и музыки. В настоящее время более трех тысяч школ в Соединенных Штатах Америки используют школьную модель Орфа в программах начальной школы. Международная деятельность в этой области координируется Институтом Орфа, который находится в Зальцбурге (Австрия).
История Лиз Джилпатрик иллюстрирует притягательность метода Орфа. Джилпатрик проводила все свои дни в бездумном веселье, пении, игре на трубе и скрипке, а также упражнениях на старой фисгармонии, которую она обнаружила в подвале родительского дома. Лиз училась игре на гитаре с помощью дешевого инструмента, но она была столь счастлива. Песни, которые она писала, были естественным выражением ее детства, когда единственным разумным поводом встать с постели было приняться за сочинительство музыки.
Даже когда таких блестящих интерлюдий стало меньше и появилось чувство одиночества, музыка оставалась единственным другом, который сопровождал Лиз в ее прогулках по берегам озера Мичиган, а также в минуты, когда она наблюдала заход солнца из окон своей спальни. Иногда это была музыка Мендельсона из «Сна в летнюю ночь» или «Реквием» Моцарта, в другие дни — Гарри Белафонте или ее собственные импровизационные мелодии. «Но она всегда присутствовала, звучала наяву или в моем сознании. Именно музыка делала мои дни значимыми, — вспоминает Джилпатрик. — Мне не нужны были религиозные занятия, поскольку музыка восполняла мои духовные потребности. Весь экстаз, который нужен был моей душе, был звуковым сигналом, песней или проигрыванием старой записи на магнитофоне».
В старших классах школы Джилпатрик открыла для себя французский рожок и начала петь мадригалы. В университете штата Висконсин она продолжала совершенствоваться в игре на рожке и вскоре стала преподавать, однако поняла, что музыкальное образование было «скорее болотом, чем полем». В течение первых четырех лет она убедилась, что сделала ошибку. Радость приходила только тогда, когда она преподавала детям музыку, которую обожала сама, или писала простые аранжировки для школьного хора.
Пытаясь противопоставить что-либо удушающейся атмосфере формального музыкального образования, Джилпатрик записалась на курс школьной программы Орфа. «Первый класс, — вспоминает она, — был похож на острую боль, которую мы испытываем, когда влюбляемся. Господи, кто-то стал вдохновлять меня, взрослого музыканта, на создание своих музыкальных и танцевальных произведений. Не было никаких музыкальных знаков на бумаге — просто мои уши и мои исполнители». Выстукивая простые, повторяющиеся звуковые мелодии на металлофоне, Лиз закрывает глаза и испытывает влияние чистого звука. «Тело больше не существует, только мы — ангелы», — шепчет она. Во время изучения программы Орфа Джилпатрик поняла всю мощь творчества и вернулась к детским воспоминаниям, когда «на сама «была музыкой, а не просто исполнителем».
Джилпатрик продолжила образование и стала инструктором школы Орфа. Она обожает работать с детским ансамблем, который исполняет пентатонический аккомпанемент. Она страстно любит разучивать трудную музыку со взрослыми, писать песни или слушать Баха. «Семилетний ребенок, поющий своим сердцем, создает звуки, которые столь же прекрасны, как и хоральные произведения Брамса, — радуется она. — На меня должно было снизойти откровение, чем-то напоминающее то, что случилось с мистером Холландом, чтобы я смогла понять суть моей страсти как средства донесения музыки до детей. Точно так же школа Орфа донесла ее до меня».