— Нет. Я закричала, начал сбегаться персонал, но они беспрепятственно смогли покинуть помещение.
— Если я их покажу, ты узнаешь?
— Думаю да.
— Все, — Ник выходит вперёд, загораживая собой Сэм, — забирайте отсюда Тиф и уезжайте. Дальше я разберусь.
На удивление, ни Киллиан, ни Чарли не стали возражать. Доктор Грант дал братьям несколько указаний по поводу того, как в дальнейшем организовывать мой уход, обещая приезжать лично для контроля динамики. А после его выхода из палаты Кил со скоростью пули вытащил все мои пожитки.
— Ситуация, конечно, откровенное дерьмо. Но ты будешь рядом со мной — это самое главное.
Никаких комментариев на этот счёт. Никаких обсуждений. Никаких вопросов. Все это мы оставили до того момента, когда останемся наедине в нашем крыле в поместье. Как я ни старалась заставить Кила показать свои раны доктору Гранту — все безуспешно. И самое удивительное, что все остальные мужчины Хоггард вели себя так, будто это сущий пустяк.
— Это не ерунда, Кил! — гремела я на весь салон его спортивной тачки, когда мы были на полпути к поместью. — Тебя избили! Ты весь в синяках и крови! Почему ты так посредственно относишься к себе? Почему на любую мою царапину ты реагируешь катастрофой, а сам не считаешься с моими страхами?!
— Потому что я привык к этому, родная, — тихий голос, так не свойственный старшему из братьев, разряжает пространство похлеще моего крика. — Это пустяк. А если что-то случится с тобой, то я выжгу нахрен весь этот город.
— Киллиан…
— Я могу за себя постоять. А ты нет.
— Неправда!
— Тиффани. Пожалуйста. Давай просто вернёмся домой и там поговорим.
Его ладонь накрыла мою, и столько непомерного груза, который он носит в себе, теперь и я почувствовала, что мгновенно захлопнула рот. У меня в сердце сейчас такая борьба разворачивается, что нет понимания, как в этом противостоянии выстоять. Но у нас нет выбора.
Когда машина заехала на свое привычное место парковки, я облегченно выдохнула. Я соскучилась по этому дому, хоть и прошло не так уж много времени. Киллиан медленно открывает мне дверь и протягивает руку, помогая выйти, а затем и вовсе подхватывает на руки.
— Ты что делаешь? Поставь сейчас же! Тебе же больно!
Но он словно не слышит. Широкими шагами преодолевает многочисленные комнаты, персонал, встречающийся на пути, кторый сообщает, что ни Ричарда, ни Беатрис нет дома. Значит, они не знают о случившемся. Киллиан не делает попыток остановиться, быстро взбегает по лестнице и буквально вламывается в наше крыло. Вносит меня в комнату, аккуратно усаживает на кровать и уходит.
Пытаюсь собрать воедино тот кисель из мыслей, который сейчас бурлит в моей голове, когда осознаю, что в ду́ше полилась вода. Медленно встаю и захожу в ванную, наблюдая, как за запотевшим стеклом прорисовывается мощная спина, длинные накаченные ноги, красивые и подтянутые ягодицы. Голова мужчины опущена, а по телу напористыми потоками стекает вода, смывая остатки крови и грязи.
Решительно отодвигаю створку и замираю, глядя, как на перекатывающихся мышцах алеют кровоподтёки и огромные синяки. На его смуглой коже почти не осталось живого места, и эта картина меня убивает.
На автомате шагаю внутрь кабины, даже не осознавая, что до сих пор в джинсах и свитере. Одежда тут же вымокает до нитки, но я не чувствую ничего, кроме оголтелого стука бешеной мышцы в груди, которая тянется к одному единственному человеку. Протягиваю руки и обнимаю израненный торс, складывая ладони на каменном прессе. Ощущаю, как замирает и напрягается под моими пальцами мужское тело. Как на несколько секунд Киллиан прекращает дышать, а затем резко разворачивается и с диким рвением впивается в мои губы, вышибая из меня оставшийся воздух.
Глава 46
Calls Me Home — Shannon LaBrie
Киллиан
Болит каждая клетка тела, но это не сравнится с тем, в какой агонии сейчас мечется мое сердце. Все, что происходит, похоже на какой-то грёбаный театр абсурда. Ты сидишь, смотришь на все это дерьмо, но ничего не можешь сделать. Ничего. И как бы ты не пытался собрать себя по кускам — каждое погружение в яркие зрачки женщины, сводящей с ума, в которых плещется боль и обречённость — все это просто раздирает меня на части.
Напористые струи воды бьют по плечам, смывая остатки грязи и крови. В ушах дичайший гул, который долбит по перепонкам в надежде, что они лопнут под натиском. Руки трясутся, словно в лихорадке, пока не упираю их в стенку душевой кабины. Но звук отодвигающейся створки моментально заставляет меня застопориться только на этом источнике шума. Один рывок — и я уже вижу ее, маленькую и хрупкую, полностью промокшую под ливнем холодных капель. Снова резкое движение — я цепляю острый подбородок и впиваюсь губами в ее рот, сочный и манящий, и больше не могу себя контролировать.