Булатович посмотрел на часы, закурил.
Хорошо, что соседи справа и слева на работе, не возникнет ненужных вмешательств и паники, когда дверь Осинцевых взламывать будут. И хорошо, что дверь не железная. Дерево прочное, и замок на вид надежный, но все же проще, чем железо вскрывать.
Дверь подъезда хлопнула, послышался громкий топот.
А вот и наша лягушонка в коробчонке приехала: Замятин и компания. Через пару минут все начнется.
– Привет, Федорович, – свистящим шепотом поздоровался Димыч. За ним следом, не поспевая, двигалась печальная фигура участкового.
«И как это они вдвоем такой шум умудрились произвести? – подумал Булатович. – Создавалось впечатление, что Замятин прибыл не с этим несчастным сержантом, а с группой ОМОНа, жаждущей крови».
– Ну и что ты теперь шепчешь, Димуля? Вы такой грохот устроили, что, думаю, даже младенцы догадались: вот она, родная милиция, в подъезд ворвалась.
– Спешили потому что. – Замятин обиженно засопел. – Ты один, а тут вооруженный, судя по всему, убийца. Мало ли что? Кстати, вот твой ствол. – Дмитрий протянул ему пистолет.
– Спасибо. А что это у тебя группа поддержки такая жидкая? – Он кивнул на участкового, маленького, кругленького человечка с красным хлюпающим носом и слезящимися, красными глазами.
– Ну прости. В следующий раз группу «Вымпел» захвачу. А сейчас… Ты же мне совсем времени не дал, действовал в спешке. За пять минут несильно кого найти можно, и так вот человека с постели поднял, от лечения оторвал.
Судя по запаху, который заполнил лестничную площадку, лечился участковый народным средством, именуемым перцовкой.
– Да ладно, что мы, втроем с одним психом не справимся? Справимся. Ну что, командир, командуй. Начнем?
– Давай.
Дверь поддалась при пятой попытке, не выдержав мощного натиска замятинского плеча. Оставив участкового на площадке, они ворвались в квартиру.
Кивком головы приказав Димычу обследовать ванную, туалет и кухню, Булатович двинулся к комнатам. Всего в квартире их было две, одна из другой.
В первой, большой, никого. Эй, где вы там, Егор Осинцев? Выходите, что толку теперь уж таиться. Или думаете, удастся прорваться? Стоите не дыша, стараясь слиться со стенами, сжимаете рукоятку пистолета и ждете удобного момента, чтобы напасть?
Качнулась тень. Булатович развернулся и отпрыгнул в сторону. Черт, всего лишь штора качнулась, светлая, полупрозрачная штора, за ней не спрячешься. Нет, в этой комнате его нет. Димыч наверняка уже обследовал кухню и прочие порученные ему подсобные помещения вкупе с кладовками, если таковые имеются. Если бы что, уже разъяснилось – выстрелами, шумом разъяснилось бы. Но выстрелов нет, шума нет. Значит, прятаться может Егор только в той, другой, комнате. Один он там или нет? Как бы не пришла ему в голову гениальная мысль прикрыться Анечкиным телом, в заложницы ее взять. Черт возьми, а ведь, наверное, он так и сделает. Больше-то рассчитывать ему не на что, если хочет прорваться.
Булатович приник к двери, стараясь услышать хоть звук, хоть намек на звук, на ползвука. Знать бы, один он или нет, – понял бы, как действовать.
Ничего, ни шороха.
Ну, богу помолясь, приступим.
Резким ударом ноги он распахнул дверь. Боковым зрением успел выхватить фигуру в кресле. Развернулся с пистолетом наизготовку и встретился глаза в глаза с сидящей в кресле женщиной. И чуть не выстрелил от неожиданности.
Больше в комнате никого не было, только она. Красться и осторожничать больше было незачем – женщина была мертва. Он понял это сразу. По брызгам крови на светло-сером костюме, по желто-синему опрокинутому лицу, по остекленевшим остановившимся глазам.
В бога душу мать!
Булатович спрятал пистолет и склонился над убитой. Вот и все. Егора нет, сумел-таки уйти. А это, судя по всему, и есть его приемная матушка Ольга Валентиновна, детский психиатр, отличнейший специалист, мир вашему праху.
Скрипнула половица. В проеме появился Замятин.
– У меня пусто, у тебя, я так понимаю, тоже… Фу ты черт! Еще один труп. – Димыч подошел к креслу. – А он просто стахановец, этот Егор Осинцев. Шустрый мальчуган. Огнестрел?
– Нет, череп проломил, ублюдок.
– Осинцева Ольга Валентиновна?
– Наверняка. – Алексей поднялся. – Куда же он мог деться? Неужели старушка чего-то попутала?