Подъезжая к центру, он сказал себе, что не стоит пренебрегать любезной Жанной Витольдовной. Живет она наверняка одна, укромная, никому неизвестная лёжка в городе не помешает, жизнь — штука извилистая.
Теперь предстоял разговор с Рубайло. Ещё по пути от морга к кафе Жидких отзвонился ему по сотовому, объяснил, чтобы тот не мешал Димке Смоленцеву вопросы решать. Серега настоял на личной встрече, чтобы темку одну перетереть.
Вот и пробирался сейчас Валера, буксуя в расквашенной снежной колее, в частный сектор по «шестерке», на улицу Шевченко.
У Сереги был новый адрес, новая подруга. Вернее, в адресе обнаружилась целая компания: парни, девки, все незнакомые. Жидких заходить в дом отказался, Рубайло вышел налегке, в модной шелковой рубашке и джинсах, залез в машину.
— Заходи, брат, чё ты, пожрёшь по-человечески, выпьешь, — обняв и хлопнув кореша по спине, предложил Серега.
— Что за туса?
— А-а-а, все ништяк. Девчонки из парикмахерской. Я с одной кружу вторую неделю. Пара пацанов, лошки. О, между прочим, одна телка без парня!
— Не из «Локона» парикмахерши? — Валера быстро сунул в рот сигарету, пальцем утопил кнопку прикуривателя.
— А?! — Рубайло напрягся от непонятки, но въехал. — Не, не из «Локона». А чё, брат, по приколу — из «Локона» зацепить? Глядишь, разнюхали бы чего-нибудь про друга Вову.
— Славян с тобой?
— Куда он без меня? Он там такую блондинку закадрил. Фотомодель!
— Не стремаетесь кружить в открытую?
— А чего стрематься? Новый год! — Серега куражился, в нём крепкий градус играл. — Мы, чай, не в розыске. Пока, ха-ха.
Жидких знал, что в ноябре Рубайло с Пандусом в серебряковском районе по наводке местных нахлобучили почтальона, развозившего по деревням пенсию. Разбили тетке голову молотком и взяли почти тридцать штук деревянными. Серебряковский район, конечно, не ближний свет, но не на Луне однако. Это групповой, вооружённый разбой, — по разбоям менты долго копать не перестают. Правда, парни утверждали, что заделали всё чисто, нигде не запалились, работали в масках.
Судя по тому, что сейчас они сидели на мели, бабки они проплясали с весёлыми парикмахершами. Значит, скоро новую делюгу запланируют. Но эта дорожка короткая, тупиковая, примут их и посадят надолго.
— Чё Димон затихарился? — Рубайло тоже закурил. — Деловой, что ли, стал? Бизнесмен, ети его нюх.
— Он похоронами занимается.
— И чё с того? Он лаве до хера поднял, пока мы чалились. В падлу ему со мной потележить пять минут? Щас я ему объясню.
Серёга полез в карман за мобильником.
— Завязывай! — Жидких перехватил его за кисть, слегка подломил.
Рубайло возмущенно вскинул глаза и осекся. Валера уставился на него пристальным взглядом, ноздри у него подрагивали. У Сереги в мозгу мелькнуло, что так же вот Валерка ноздри раздувал десять лет назад на Текстильщике, прежде чем за нож схватиться и двух урок искромсать в лохмотья. Менты этих мертвяков на Мишку Калинина списали, который до сих пор в бегах числится. Да разве бегает кто по десять лет?
— Отпусти! — Рубайло освободился от захвата, телефон оставил в кармане, более того, застегнул на нём молнию.
— Давай по делу, — предложил Жидких. — Чего вы задумали? Какой фейерверк?
— И это слил, — глумливая Серегина улыбочка не обещала Смоленцеву в будущем хорошего.
— Не ментам же, мне.
— Ещё бы ментам! Не будет сегодня фейерверка, отменяется!
— Чего так?
Рубайло с силой вдавил окурок в переполненную пепельницу, с трудом закрыл ее. Посмотрел на кореша с сомнением: а кореш ли он? Но алкоголь ослабил тормоза, и Серёга не сумел удержаться от бахвальства.
— Чел один приезжал сегодня, москвич. Реально серьезный чел, положенец от вора. Это он подписал Петруху с Ромкой на тему с рынком. Он сказал, чтобы мы не возникали пока. Они сами с крысы этой кудрявой по понятиям спросят.
— Как на тебя москвич вышел? — Валера задал вопрос и сразу понял, что он неуместен.
Рубайло в ответ только осклабился. Повернул на себя зеркало заднего вида, глянул не нарушилась ли прическа, щедро смоченная закрепляющим гелем.
— Теперь мы со Славяном будем эту тему разруливать, — в его голосе сквозила гордость. — Меня смотрящим за рынком поставили.
Против его ожиданий, Жидких отреагировал спокойно: «Тебя так тебя».
— Крыса наша кудрявая с утра со всем выводком куда-то укатила, — злорадно сказал Рубайло.
— У него одна дорога — в Нижний, к Барону, заступничества искать.