Мы вошли в деревню под настороженными взглядами местных. Женщины в длинных домотканых серых платьях с любопытством выглядывали из-за плетней. Дети затихали, даже переставали играть, завидя нас, чужаков. А мужчины не спешили убирать руки от оружия. В этом и состоял разительный контраст с Ягодовкой, где ни одного местного мужика я не увидел, сколько ни пялился.
— Расслабься, — пробурчал Григорий, заметив мое напряжение. — Пока мы в красных повязках — нас трогать не станут.
— А если кто-то из них решит, что повязка — это просто тряпка? — спросил я.
— Тогда нам конец, — усмехнулся он. — Но, пока такого не было ни разу после того, как они полезли на наших комиссаров с красными знаменами, а те и покосили всю их ватагу из ручных пулеметов. Теперь вся Ягодовка осталась без мужиков. Слухи тут быстро разносятся, да и не так далеко мы от Ягодовки находимся. А это деревня Пигиливка, около семи километров отсюда до Ягодовки, а до крепости нашей, где раньше их князь жил, которого наши расстреляли, сразу показав местным, кто тут главный, совсем близко.
Деревня оказалась больше, чем мне показалось издалека. Избы стояли тесно, между ними петляли узкие тропинки, а в центре возвышался длинный дом с резными столбами у входа — видимо, что-то вроде общинного дома или даже капища. Перед ним на колоде сидел седой старик в самодельном грубо сшитом кожаном плаще, отороченном мехом. Рядом стоял высокий мужчина с длинными усами и с мечом в ножнах на поясе. Судя по всему, знатный воин или даже воевода.
Григорий поклонился, сказал что-то на их языке. Старик ответил, потом медленно перевел взгляд на меня.
— Ты кто? — спросил он на своем языке, но я понял вопрос по интонации и по его взгляду. Да и созвучно прозвучало с нашим языком.
Я растерялся, но Григорий толкнул меня локтем.
— Новый дружинник, — представил он меня. — Пришел помогать.
Старик что-то сказал, а затем махнул рукой и еще что-то пробормотал. Григорий перевел:
— Он говорит, что ты видный парень. Но, оружие тебе нужно, чтобы мог ответить кровью за кровь.
Мне стало не по себе.
— Что он имеет в виду? — спросил я, когда мы отошли.
— Не бери в голову. У них тут обычаи такие, что каждый взрослый мужчина обязан носить оружие, — хмуро пояснил Григорий. — А теперь слушай внимательно. Мы здесь, чтобы проверить, как идут поставки зерна в крепость. Наши договорились с ними: мы даем им соль и железо, а они нам — хлеб и мясо. Но, в последний раз прислали меньше, чем обещали. Надо выяснить, в чем дело.
Мы направились к амбарам. По пути я заметил, что многие дома здесь стояли полупустые, а в некоторых дворах валялся разбитый сельский инвентарь и виднелись следы разрушений в виде поваленных заборов.
— Здесь что-то случилось? — спросил я.
— Был набег, — коротко ответил Григорий. — Не немцы. Свои же, только из другого племени.
— Тоже кривичи?
— Не совсем. Тут племена и какие-то другие есть.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Они не просто живут, как в старину. Они… — он замялся, подбирая слова, — не такие, как в книжках писали. Не добрые люди. Враждуют друг с другом постоянно и идолам языческим поклоняются. Потому и зовут их наши дикарями, что повадки у них дикарские.
Я хотел спросить подробнее, но в этот момент из-за угла выскочил мальчишка лет десяти и, не разбирая дороги, врезался в меня.
— Осторожно! — я едва удержался на ногах.
Мальчик отпрянул, испуганно глядя на мою красную повязку на рукаве.
— Не бойся, — сказал я. — Я не укушу.
Он что-то быстро пролепетал на своем языке, потом развернулся и убежал.
— Что он сказал? — спросил я.
Григорий нахмурился.
— Он сказал, что в лесу опять видели синелицых.
— Кто это такие?
— Не знаю. Но местные их боятся, — сказал он.
Мы дошли до амбаров, где нас уже ждал тот самый усатый воин. Он что-то сердито говорил Григорию, показывая на полупустые закрома.
— В чем дело? — спросил я.
— Говорит, что не могут выполнить договор, — перевел Григорий. — Говорит, что их люди пропадают в лесу.
— Немцы пробрались?
— Нет.
— Тогда кто?
Григорий переспросил, потом перевел ответ:
— Он говорит: «Те, которые синелицые, людей воруют».
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— И что это значит?
— Не знаю. Но, кажется, нам скоро предстоит это выяснить.
В этот момент где-то вдалеке, за деревней, раздался протяжный вой. Не волчий. Не человеческий. Что-то среднее. Усатый воин резко обернулся, схватился за топор.