— А кто они вообще такие? — спросил Палыч, вытирая кровь чистым носовым платком с поцарапанного лба.
Комиссар пожал плечами:
— Пока не знаем. Но допросим. Если не заговорят — расстреляем.
Я вздрогнул. В этом мире, похоже, не было места сантиментам.
— А мне что сейчас делать? Чем помочь? — спросил я.
Кинув взгляд на мои джинсы и кроссовки, комиссар сказал:
— Вы же один из этих… Из попаданцев. Так что возвращайтесь лучше в крепость. Комендантский час скоро начнется. А вас, доктор, как и ваших санитарок, прошу осмотреть раненых. У меня трое со стрелами. Да и подстреленным врагам, кто не умер еще, надо бы оказать помощь. Все-таки они тоже люди, хоть и дикари.
Палыч кивнул и распорядился. И девушки, вспомнив профессиональные навыки, тут же принялись за свою медицинскую работу. По приказу комиссара красноармейцы разбились на отряды. Один из них выполнял задачу конвоирования пленных. А второй — хоронил павших в бою, оттаскивая тела к краю леса. Большая серая собака, сразу вылезшая из-под кровати, как только опасность миновала, весело бегала по двору, помахивая хвостом и слизывая с травы кровь врагов.
— Ну и вечерок… — пробормотала Лена, прощаясь со мной. Несмотря на свой привилегированный статус попаданки, она добровольно осталась, как ответственная медсестра, чтобы помогать коллегам в работе с ранеными.
— Да уж… — вздохнул я и побрел прочь.
Когда вышел за ворота, вокруг уже сгущались сумерки. И я обернулся, разглядывая еще раз длинные ладьи чужаков на фоне заката. Потом я молча пошел по тропинке вдоль речки обратно к крепости следом за конвоируемыми пленными и их конвоирами. А в голове крутились мысли: «Кто эти варвары? Откуда они взялись? Почему напали? И главное, — что будет дальше, если, например, их появится у нашей маленькой деревянной крепости целая орда?»
Эти же мысли не давали мне покоя и тогда, когда пытался заснуть в душной комнате общежития, слушая храп троих соседей по комнате, простых работяг из мастерских. А на следующее утро в крепости царило необычное оживление. Новость о нападении варваров, приплывших на больших многовесельных лодках, уже распространилась, поскольку звуки перестрелки слышали все, кто находился в крепости и в ее окрестностях. В столовой, куда я пришел перед началом рабочего дня, чтобы позавтракать, только и разговоров было, что о вчерашнем сражении возле теремка военврача.
— Говорят, что их вожак, которого наши в плен взяли, — самый настоящий конунг викингов! — воскликнул Костя, который сегодня снова нашел меня в столовой.
— И откуда только они здесь? — спросил Сергей, который весь вечер провел в народной дружине, патрулируя возле деревни Пигиливки и прозевав всю перестрелку. Хотя его собственное дежурство прошло спокойно.
— А откуда тут мы сами? — усмехнулся Костя.
Я улыбнулся, сказав:
— Логично.
Вдруг ко мне подсел еще и Антон, сразу спросив:
— Я слышал, что ты вчера в перестрелку попал?
— Было дело. Чуть не погиб. Топором едва не прибили, — кивнул я.
Он задумчиво поковырял толстой деревянной ложкой в глиняной миске с кашей, проговорив:
— Ну и ну… А знаешь, что мне жена вчера рассказала?
— Что?
Антон поведал:
— Оказывается, все эти варвары, синемордые и разные другие, которые появляются здесь в последнее время, раньше тоже приходили. Местные их давно знают. Они тут пару раз в год обязательно устраивают какие-нибудь набеги на деревни и дань собирают. А, если что не нравится им, так деревню и вырезать могут. Или в рабство угнать жителей.
— И что, никто не может с ними справиться? Как же местные тогда все-таки выживали до сих пор? — спросил Сергей.
Антон объяснил:
— Жена моя говорит, что раньше князь с дружиной отбивался от чужаков-находников. Но, чаще всего, договаривался с ними про откуп. А теперь князя нет. Некому договариваться. Вот эти находники и бесчинствуют. А мы теперь от них отбиваемся вместо князя и его дружины. Такие дела.
— А твоя жена откуда все это знает? — спросил Костя, который только сейчас познакомился с Антоном.
Антон ответил ему:
— Так моя Леся из местных! У них в деревне Ягодовке старики много чего рассказывают. Говорят, например, что эти вот, на длинных лодках, приплывают с севера, из-за большого озера. И называют их Русь. А синемордые, мол, посуху приходят. Они тоже с севера, только со стороны восхода. И называют их Чудь Белоглазая.
— Почему же Белоглазая? — удивился Костя, который уже доедал свою кашу.
— Да потому, что на их синих мордах глаза только одни и белеют, — разъяснил Антон необычное название.