— Что у тебя стряслось? — учительница заглянула в раскрытый ранец. — Ох, да. Как же ты так умудрилась? Давай я аккуратно все выну, чтобы больше ничего не измазалось.
Натали кожей почувствовала легкое покалывание, знакомое и очень тревожное. Так и есть! Вокруг Евангелины уже клубились серые сгустки воздушной субстанции. Лицо ее заострилось, кожа потемнела — она больше не была тем человеком, который вошел в класс десять минут назад. Внешне это было не так заметно, но внутри нее, Натали уже знала, спряталось иное, злое существо. Клубы тьмы нависли над оконными рамами, сглаживая их ровные линии, над головами учеников, и только над Эвелиной воздух был чистым. Темная взвесь вылезала из углов, из-под учительского стола и двери, стелилась, рассеиваясь по полу, концентрировалась разводами на потолке. Потом все внезапно исчезло, но девочка была уверена: окружающие люди каким-то образом изменились.
Евангелина Ахметовна стала доставать испачканные вещи из портфеля. Дети замерли, уставившись пятнадцатью жадными до зрелищ парами глаз на происходящее действо. Женщина, неумело скрывая брезгливость, двумя пальцами, если не сказать — ногтями, накрашенными в светло-голубой цвет, вынула сладкую расплющенную булочку и пакет, затем настала очередь медведя.
«Не надо, только не при всех, пожалуйста!»
Ей казалось, что именно сейчас случится то событие, на которое копилась темная сила весь день, и это станет точкой невозврата, после которой все плохое пойдет по нарастающей.
Со всех сторон послышался шепот, самые любопытные и смелые привстали с мест, чтобы все хорошенько разглядеть. Евангелина, уже взявшись за медведя, резко скомандовала:
— Сели все за парты. Открыли учебники, нашли там четырнадцатый параграф и начали его изучать. Через пять минут начну спрашивать.
Дети немедленно уселись и зашелестели страницами, однако большинство глаз то и дело украдкой посматривали в сторону Евангелины. Она вынула из рюкзака плюшевого медведя.
— Игрушку свою испачкала.
Приподняв медведя, женщина продемонстрировала его классу, вертя его так и эдак у себя перед лицом.
«Она увидит разрезанную лапу…»
Натали запаниковала. Ничего хорошего из этого выйти не могло. Она была уверена: разрез на лапе — это след, ведущий к ее самому сокровенному секрету, ее уязвимое место, то, чем они обязательно воспользуются. Это дверь, которую она неразумно оставила открытой. Злые силы отыскивали дыры в ее обороне, и с каждым разом они становились все коварнее и изощреннее. И она не знала, сколько она еще сможет продержаться.
«Когда же все это закончится?»
Евангелина обнаружила дыру на лапе, недоуменно скривила губы и задумалась. Позади нее раздался детский голос, сдобренный ехидными нотками.
— Просто Натали грибами медведя не накормила, вот он ее булочку и схавал.
Это сказал Данил, пухлый парень с толстыми губами. Он заговорщически глянул на своего друга Ивана, стараясь определить по его реакции, нравится тому шутка или нет. Лицо Ивана растянулось в одобрительной улыбке. Сделав глуповатую мину, он с деланным простодушием заявил:
— Евангелина Ахметовна, может быть, Натали еще поищет грибы под партой и накормит своего медведя, а то я опасаюсь за свою булочку — вдруг он и ее съест.
Детский смех как полноводная река, которую не могут сдержать никакие преграды, прорываясь и снося все запреты, затопил помещение.
— Иван и Данил! Быстро рты закрыли и уставились в учебник. Я сейчас возьму, Иван, твой дневник и поставлю неуд за поведение. Сел на стул и успокоился.
Такая угроза оказалась весьма действенной, она охладила эмоции в классе, но когда Иван с Данилом начали корчить друг другу рожи, с первого ряда, не поднимая головы от учебника, как бы между прочим, Саша сказала:
— Иван и Даня, вы уже достали всех, прижмите свои толстые булочки к стульям и успокойтесь, иначе медведь их точно откусит.
Все началось заново. Евангелина, желая восстановить дисциплину, рассыпа́ла угрозы налево и направо.
«Только бы мама об этом не узнала».
Натали все это время сидела затаившись, надеясь, что если она не будет двигаться и задержит дыхание, любая атака темных сил ее минует.
С трудом успокоив класс, Евангелина Ахметовна сердито посмотрела на Натали и резко сказала:
— Возьми свою игрушку и портфель, приведи их в порядок. В туалете есть вода и салфетки. Только быстро.
«Кажется, я слишком легко отделалась».
Но внутреннее чутье говорило Натали, что здесь что-то не так. Она взяла в одну руку медведя, в другую рюкзак и направилась к двери. И опять, как тогда на лестнице, она почувствовала себя невообразимо легкой, настолько воздушной, что даже тела своего не ощущала, и это пугало Натали. Уж лучше бы ее тошнило или что-нибудь болело, тогда бы она могла надеяться, что плата от злой силы пришла в таком, понятном и открытом виде, а не как очередное невидимое коварство.