— Еще бы обидеть! Я никому этого не позволю…
Дедушка предупреждающе поднял раскрытую ладонь, призывая внука замолчать.
— Ты должна выслушать меня очень внимательно. Твое тело, духовное тело, отторгает твой мир. Это для тебя хорошо, но дело в том, что оно не может пока что принять наш. За то, чтобы остаться в нашем мире, тебе придется побороться.
— Я готова.
— Самое главное. Запомни, — тут его голос приобрел совсем иные интонации, — тебе ни в коем случае ничего нельзя есть. Через несколько дней твои ноги прорастут, и тебе станет легче, жажда сильно мучить уже не будет. И как только ты сможешь питаться корнями, мы проведем обряд посвящения. Ты станешь полноправным жителем нашей деревни.
— А когда ты вырастешь, тебе придется выбрать мужа, — с серьезным выражением лица произнес Фъер. Дедушка не без хитринки улыбнулся, подмигнув Натали.
— Но до свадьбы еще есть немного времени.
Девочка удивленно оглядела лица всех присутствующих.
— И это все? Просто ничего не есть? И вырастить на ногах корешочки? Как-то это слишком просто.
Дедушка покачал головой.
— Это совсем не просто. А сейчас тебе нужно немножко полежать.
Тарионара взяла мужа за руку и с беспокойством сказала:
— Милый, пожалуйста, нам надо поговорить.
Риер нежно погладил пальцы жены.
— Давай выйдем и пройдемся. Фъер, надо дать твоей подруге отдохнуть немного. Ты побудешь немного одна, Ната?
Натали послушно кивнула и легла, закрыв глаза. Провалявшись так неопределенное время и совсем утомившись от ничегонеделания, она села на край кровати и обнаружила Фъера. Оказывается, он сидел тут, в углу, на деревянном стуле, положив подбородок на высокую спинку. И зачарованно смотрел на нее. Как только Натали села, мальчик сообщил, что дедушка разрешил показать Нате деревню. Разумеется, если девочке из другого мира станет лучше. Натали радостно согласилась, ее недомогание прошло, осталось лишь легкое головокружение. Весь оставшийся день они гуляли по окрестностям. Играли в разные веселые игры с местными детьми. Было непривычно бегать по щиколотку в воде, но в зато там, где нужно было мастерить что-нибудь руками или отгадывать загадки, новая девочка оказалась на высоте.
— А у вас есть места, где нет воды на поверхности? — в один из непродолжительных перерывов между играми спросила Натали.
— Есть конечно, но не много, да и жить там тяжело — все время пить хочется.
— А эти мнемики, которые ты собирал? Зачем они нужны?
— Из них можно сделать лекарство, а еще они чистят воду, да вообще много для чего нужны. Смотри.
Фъер вынул из заплечной сумочки кристалл, положил на ладонь и зачерпнул ей воду. Кристалл зашипел, слегка тускнея.
— Видишь?
— Ага. Здорово. Может быть пойдем их соберем? Чтобы тебя мама не ругала.
— Ругала? В каком смысле? Ты, наверное, как-то не так используешь это слово. Разве родители ругают своих детей? Только разве в шутку… Впрочем, пойдем соберем, мне вместе с тобой нравится заниматься даже самыми обычными вещами.
Они нашли несколько деревьев, которые должны были вот-вот распуститься, и весело, с улюлюканьем ловили мнемиков наперегонки. Потом Фъер познакомил свою необычную подругу с сестрой — невысокой тонконогой девушкой со светлыми волосами, ниспадающими вниз подобно льющемуся водопаду и разбивающимися об изящные плечи. Ее звали красивым именем Майонара. Приветливая и спокойная, она расчесала и уложила Натали волосы. Вместе они долго копались в сундуке, смеялись, примеряя Нате старую одежду Майонары, из которой она выросла, и под конец все же нашли удобное платье, подходящее по размеру.
Натали, поддавшись какому-то непонятному импульсу, спросила у сестры Фъера, как бы ее звали, если бы она родилась в этом мире? Майонара насупила брови, сжала губы, оценивающе посмотрев на пришелицу, потом закрыла глаза, приложила ладонь к сердцу сидящей на коленях напротив нее девочки, и через несколько секунд она неожиданно выдала: Ниотонарис. И потом это имя, как тайное заклинание, Натали постоянно повторяла про себя. Оно вселяло такое чувство любви и блаженства, что у нее периодически немели кончики пальцев.
К вечеру усталость и голод привели Нату-Натали обратно в постель. Ночью она почувствовала чудовищную слабость, руки поднимались с трудом, вернулось головокружение, скрутило живот. Она часто и глубоко дышала, казалось, воздух, который она выдыхает, наполнен злым жаром, а вдыхаемый — оздоровительной прохладой. Она старалась не стонать, чтобы никого не разбудить. Голова кружилась нестерпимо, ее стошнило, а поскольку сил не хватало, Натали не смогла даже свесится с кровати, лишь повернулась на бок, испачкав рубашку и одеяло.