Я уже формировал новое оружие. Эфир струился по рукам, сгущался в лезвия. Два кинжала превратились в тонкие, длинные мечи. Серебристый свет пульсировал вдоль клинков.
Прыжок, разворот, удар. Маг бури едва успел отскочить. Лезвие рассекло воздух там, где мгновение назад была его шея. Он выставил руки — между пальцами заплясали электрические разряды.
— Ха, какая сила в таком маленьком теле! Заберу твой кристалл! — прокричал он, прицеливаясь.
— Исчезни!
Эфирные мечи удлинились, став похожими на плети. Обвились вокруг рук мага, сдавили. Он закричал — тонко, пронзительно. Электричество вокруг его пальцев погасло.
Рванул на себя. Маг полетел ко мне, прямо на подставленное лезвие. Вошло в грудь до рукояти. Глаза распахнулись, рот раскрылся в беззвучном крике.
— Нет у меня кристалла, — сказал в мёртвое лицо и отбросил тело.
Торс разбирался с двумя сразу. Один висел в его руке, болтая ногами, хрипя и синея. Второй атаковал сзади. Громила резко развернулся, используя первого как щит. Меч нападающего вошёл в спину его товарища.
— Мля…
Торс швырнул пронзённое тело в нападавшего. Оба рухнули. Громила прыгнул сверху, сокрушая кости весом своего тела. Глухой хруст, крики боли, перешедшие в бульканье.
Ульрих создал каменные кандалы, сковывая ещё одного. Тот дёргался, пытаясь освободиться.
— Эй, куда, красавчик? — ухмыльнулся стратег, затягивая петли. — У нас ещё разговор не закончен.
Лок расправлялся с остальными. Огненные шары, один за другим. Взрывы, крики, запах горелой плоти. Его новое лицо исказилось в гримасе ярости — так странно видеть знакомые эмоции на незнакомых чертах.
Всё закончилось за минуту. Тишина упала на таверну, нарушаемая только потрескиванием догорающих штор и стонами раненых.
Ворст щёлкнул пальцами — из стен вырвались струи воды, залили пламя. Огонь зашипел, погас.
— Мебель жалко, — буркнул он, оглядывая разгром. — Кто заплатит?
— Счёт выставишь тем, кто прислал этих, — кивнул на трупы.
Десять тел на полу. Кровь растекалась лужами, пропитывала доски. Запах — металлический, густой, почти осязаемый.
Подошёл к ближайшему, перевернул носком сапога. Молодой парень, едва за двадцать. На шее — чёрный кулон с руной. Знакомый символ.
Вопросы роились в голове. Почему магия огня у братьев, когда в десятой терре преобладают маги воды? Ведь они сынки бывшего патриарха. Кто напал? Кто сдал? Мориган? Ворст?
Направился к трактирщику. Ульрих уже сковал его каменными кандалами. Мужик дёргался, пытаясь освободиться.
— Это не я! — закричал он, видя моё приближение.
— Кто?
Эфирный кинжал вытянулся, превратился в тонкое лезвие. Приставил к горлу Ворста. Кожа под остриём побелела, выступила капля крови.
— Не знаю! — страх плескался в его глазах. — Это же бред! Мне вам помогать, рисковать своей жопой и таверной, и потом подставлять и ещё с вами сражаться!
— Логично, Марк! — вмешался Лок.
Дёрнул щекой. Отвёл клинок. Мысли крутились. Если не Ворст, тогда кто?
— Тогда тот хирург? — предположил вслух.
— Нет! — затряс головой трактирщик. — Он в немилости! Давно и не перед одним патриархом. Ему смысла нет.
— Тогда кто? Больше никто не знает.
— А ты думаешь, когда вы сюда зашли, вас никто не видел? — Ворст дёрнулся в кандалах. — Улица была не пустая!
Помассировал лоб. Логично. Позавчера нас могли заметить на улице. Запомнить. Рассказать нужным людям.
Торс присел рядом с убитым, сорвал с шеи чёрный кулон. Поднялся, протянул мне. Чёрный волк на красном фоне.
— Биар! — плюнул Лок, глаза сузились. — Суки, чтоб их монстры драли!
— Ладно, — кивнул Ульриху. — Отпусти.
Стратег убрал каменные кандалы с Ворста. Трактирщик потёр запястья, с облегчением выдохнул.
Кто-то знал. И это хреново. Но если бы хотели тотально зачистить, отправили бы больше людей. Похоже, одиночка хотел проверить догадку. Убедиться.
А это значит… Что скоро об этом узнают другие. И тогда начнётся настоящая охота.
— Тут живой! — голос Торса прорезал дымную тишину таверны.
Все обернулись. Громила стоял над телом одного из нападавших, указывая своим огромным пальцем. Мужик средних лет лежал в луже собственной крови. Бок располосован, рубаха пропиталась темно-алым. Грудь едва заметно поднималась и опускалась. Кровавая пена пузырилась в уголках рта при каждом выдохе.
Подошел к нему, чувствуя, как хрустит разбитое стекло под сапогами. Присел на корточки. От раненого пахло железом, потом и страхом. Его лицо, покрытое щетиной, исказилось в гримасе боли. Глаза мутные, но сознание ещё теплилось в них.