Ульрих тем временем методично обыскивал трупы. Старый опытный вояка, ничего не упустит.
— Обчистите их как следует, — скомандовал он. — Всё пригодится — оружие, одежда, припасы.
Кивнул. В новом мире ресурсы не будут лишними. Перешёл к обыску тел. В карманах убитых нашлись монеты, амулеты, какие-то мелкие артефакты. Всё складывал в сумку.
У Валиры обнаружил карту местности, три склянки с зельями и небольшой кожаный кошель с золотыми монетами. Взял всё.
— Двигаем, — сказал я, когда мы закончили. — Трупы начнут привлекать падальщиков. Нам нужно убраться отсюда.
Мы переоделись в одежду убитых. Не идеально — штаны коротковаты, рукава жмут, но лучше, чем ничего. Оружие распределили между собой. Было из чего выбрать — мечи, кинжалы, даже арбалет. Еду упаковали в походные мешки.
— Куда теперь? — спросил я, закидывая сумку на плечо.
Лок указал на север, в глубину леса.
— Туда. Подальше от центра терры. К границе.
Кивнул и пошёл первым. За спиной остались тела и яркие цветы, пропитанные свежей кровью.
Сказочный лес, мать его. С запахом смерти и предательства.
Яркие краски резали глаза. Воздух, пропитанный сладким ароматом цветов, забивал ноздри. Птицы пели так громко, словно соревновались друг с другом.
Пять дней в пути. Пять дней в этом сказочном, противоестественном лесу.
Шёл впереди, постоянно сканируя окрестности. Привычка, выработанная годами. Даже в относительно безопасных местах я всегда был настороже. А здесь… здесь всё казалось неправильным. Слишком ярко. Слишком красиво. Слишком… безопасно.
Эфир в этой терре был густым, как мёд. Сила буквально переполняла каждый сантиметр пространства. Я мог бы создать целый арсенал оружия, если бы захотел. Но не было нужды. Никто не нападал. Вообще никто.
Трава под ногами мягкая, упругая. Не сухая и колючая, как обычно. Деревья — не серые скелеты, а полные жизни гиганты с яркой листвой. Цветы повсюду — не чахлые росточки, а буйство красок и ароматов.
Тропа, по которой мы шли, словно сама расстилалась перед нами. Никаких преград, никаких колючих кустов или ядовитых растений. Идеальный путь.
— Куда мы идём? — спросил я на второй день пути.
Лок шагал рядом, легко перепрыгивая через поваленные деревья. Длинные светлые волосы собраны в хвост, чтобы не мешали.
— В деревню… Дальнюю, почти у самой границы терры.
— Там безопасно? — в моём голосе сквозил скептицизм.
— Относительно, — Лок пожал плечами. — Нас там никто не знает. По крайней мере, не должен.
Торс шёл позади, молчаливый как всегда. Его тяжёлые шаги отдавались глухим стуком. Верзила был надёжным тылом — если что, разнесёт полдеревни голыми руками.
Ульрих плёлся в хвосте, постоянно ворча. Старик был раздражён. Привык к постоянной борьбе, к адреналину. К тому, что каждый шаг может быть последним. Здесь же… слишком спокойно.
— Это ненормально, — бурчал он, перешагивая через корягу. — Где монстры? Где опасность? Какого хрена мы не сражаемся за свою жизнь каждые пять минут?
Он был прав. Для всех нас это было непривычно. В любой другой терре давно бы уже отбивались от каких-нибудь тварей. А здесь — идиллия и покой.
Братья вели нас тайными тропами. Мы не встретили ни одного человека за все пять дней. Только животные. Обычные — зайцы, олени, белки. Никакой агрессии. Даже на нас не обращали внимания. Словно человек для них был не хищником, а просто частью пейзажа.
Зато мы с едой проблем не было. Охотились легко — дичь буквально сама шла в руки. Стрелять из лука? Забудь. Просто замри, и через минуту какой-нибудь упитанный кролик подойдёт к твоим ногам.
Вода в ручьях кристально чистая, вкусная. Без намёка на ту дрянь, которую обычно приходилось пить в путешествиях. Словно специально очищенная для нас.
На третий день Ульрих психанул. Увидел яркую птицу с разноцветными перьями — оранжевыми, синими, зелёными. Красивая, как картинка. Она сидела на ветке и выводила трели, от которых зубы сводило.
— Свали отсюда! — рявкнул старик и бросил в неё камень. — Сука пернатая, итак на душе кошки скребут, а ты тут поёшь тварь! Чтобы тебя сожрали и потом высрали!
Птица вспорхнула, но вместо того, чтобы улететь, сделала круг… и села Ульриху на голову. Прямо на седую макушку. И продолжила петь.
— Да твою мать! — взревел стратег, пытаясь сбить её руками. — Я тебя убью тварь! — визжал он.
Мы ржали как кони. Лок согнулся пополам, держась за живот. Даже Торс позволил себе улыбку — редкое зрелище.
Птица порхала вокруг Ульриха, словно дразня его. Садилась то на плечо, то снова на голову. Казалось, ей нравилась эта игра.