- Я в это село к брату приезжал в студенчестве на каникулы. А она здешняя была. Так и познакомились. Вечерами здесь много молодежи-то собиралось. Песни пели да в карты играли, а ближе к ночи все по парам, по парам… - старик хитро улыбнулся. У меня не было пары и у нее тоже, так и сошлись. А ведь танцы еще были в доме культуры! Но это уж только по праздникам.
- Так что же все-таки с ней случилось?
Старик не сразу понял, о чем я:
- Так ничего… Бог, видно, отмерил ей столько. Мы ровесники были. Ее нет, а я вот живу отчего-то… Девять десятков отжила.
«Точно! Вот я дурак! Глупости такие спрашиваю. Естественно она умерла от старости. И так 90 лет прожила! Тоже долгожительница».
- Вы упомянули свое студенчество. Где вы учились?
- Медицинский институт я закончил. Хирургом стал. Это моя мечта была с детства.
- А расскажите поподробнее о годах учебы…
- Трудно мне все давалось, я сильно переживал. Преподаватели меня ругали, говорили, что руки у меня кривые и грубые – только свиней колоть. На практике, помню, долго не допускали, до операций. Тягостно все это для меня было. Женщина одна, из медсестер, посоветовала мне упражнения делать, руки тренировать. Так я день и ночь их делал, так хотел оперировать. Но в итоге помогло мне. Главный профессор стал разрешать участвовать в процессе, но поначалу только в качестве помощника. Мало давали делать, все больше смотрел, следил за каждым движением рук опытных врачей, каждую мелочь ловил. Смеялись надо мной сокурсники – тебе, мол, не дано, что толку смотреть? А мне все равно было, я даже и не слышал их почти. Был один у нас, вроде меня «неумеха», так затюкали его бедного, так затюкали, что ушел он, недоучился. А ведь глаза горели у него! Кто знает, может, вышел бы и из него толк? Дак только как теперь узнаешь… Он даже и не опробовал себя в деле-то. А я – нет, я упертый был. Не видел я для себя пути другого, вот и все. Ну, ругали, что с того? Я-то знал, что смогу! Ежели каждый про себя чужими мыслями думать будет, что тогда с тобой станется, человек? Нельзя эдак, нельзя… Долго, в общем, я к этому шел, ко врачебной практике. На последнем курсе наши ребята уже все полностью операции вели, а мне только после окончания института через год позволили. Потом еще лет пять навыка набирался, все доказывал, что могу оперировать. Но, несмотря на это, я был очень счастливый, что занимаюсь любимым делом.
Я даже был немного удивлен такой историей:
- Почему вы были так уверены, что у вас получится, что вы сумеете?
- А человек все сумеет, сам только часто не ведает, что сумеет. Надо помнить всегда, что ты – человек! Вот так! А человек, он все может, он великий! Силы в нем немерено! Главное – слезы не лить и не поддаваться! Не верить тому, что про тебя судачат! – Алмаз даже разозлился. – Когда учился я, часто так думал и сердился про себя, что не верят в меня никто. А потом понял, что я сам себе поддержка и опора, и вера и доброе слово! Пусчай говорят про тебя, что хотят, а ты, знай, делай свое и глазом не веди!
Какой стержень виделся в этом, казалось бы, слабом старом беспомощном человеке! Я поразился и не мог ничего ни сказать, ни спросить, а только хлопал глазами.
Глава 14
В этот момент его собака по кличке Черныш резко привстала, прислушалась и громко залаяла. Это проходили неподалеку двое деревенских мужиков. Увидев Алмаза, сидящего у дома, они поздоровались с ним, махая руками и выкрикивая невнятные слова. Старик ответил им тем же. Черныш все лаял.
- Ну, полно, полно… - сказал ему Алмаз, почесывая его за ухом.
Пес сразу же притих. Я немного отвлекся и продолжил беседу:
- Так вы, значит, в городе работали и жили?
- Ну, это во время учебы да в войну. А так, отсюда я родом, из другого правда села, здесь неподалеку. Дивные они, наши места, душа здесь отдыхает.
- Поэтому вы решили вернуться?
- Нет, я в городе думал остаться. Да вот сюда на побывку как-то приехал, на каникулы, и Софьюшку повстречал. Погуляли, помиловались, а потом уж и определяться надо было, как дальше-то… Не хотела она в город, мне, говорит, здесь все родное. А для меня работы в большом городе больше. Споров у нас с Соней из-за этого не было, а только перед выбором стояли, все взвешивали, как лучше будет. До того дошло, что я даже монету подбрасывал: орел выпадет – в город поедем, если решка – здесь останемся. Орел тогда мне выпал. Да только понял я, что когда подбрасывал, хотел, чтоб решка вышла, остаться хотел ради Софьюшки да для души. Жизнь хороша, когда мы следуем своим желаниям. Наши истинные мотивы судьбу определяют. Так что остался я здесь.