Замечаю, что опять перешла на «вы». Значит, сама догадалась субординацию соблюдать. Что еще раз подтверждает: а рыльце-то в пушку.
— Я сказал — завязывай, — шиплю, дергая плечом и высвобождая руку. — Я больше не поведусь на эти твои игры в заботу, так что можешь не стараться.
Вру, конечно. Потому и вынуждаю ее остановиться. Чувствую ведь, что поведусь. И еще как поведусь. Уже начал.
Глава 6.ГЛЕБ: Инстинкты
Аня послушно отходит, а я вспоминаю, как утром она бросилась мне на шею. У ног ползала. И это ее «прости»… По ходу, решила просто добить меня. Если бы не сорвался на поцелуй, то убил бы!
Выпрямляюсь и поправляю закатанные рукава.
— Поехали, — бросаю холодно.
— Куда? — непонимающе хлопает она своими голубющими глазами. И зачем я только смотрю? — Так ведь часа еще даже не прошло. А Валерий Александрович сказал…
— Я как-нибудь сам разберусь, — перебиваю ее, шагая к дивану, на котором оставил пиджак. — В твоей компетенции — родить мне здоровую дочку. Все остальное не твое дело.
Боковым зрением замечаю, как она съеживается при упоминании о ребенке.
— Глеб, прекрати, пожалуйста.
Слышу боль в ее голосе. Наигранную, конечно. Но совсем игнорировать не выходит. Стоит представить, что ей действительно может быть больно, как сердце тут же начинает колотиться, едва не пробивая грудную клетку.
— Я ни в чем не виновата, — с надрывом продолжает она. — И никогда не предавала тебя.
Прикрываю глаза, запрокидывая голову к потолку. Шумно выдыхаю.
— Давай допустим. — Снова поднимаю взгляд на обнаглевшую лгунью, поправляя воротник рубашки. — Тогда ответь мне… Кто оплатил твои больничные счета после аварии?
Этот вопрос у меня как спасательный круг в болоте ее лжи. Чтобы снова не затянуло. Есть только два варианта: либо соврет, лишний раз подтвердив, что предала меня, либо скажет правду, и тогда я получу от нее долгожданное признание в предательстве.
Сам не понимаю, на кой мне это сдалось. Словно собранных доказательств все еще недостаточно. Но кажется, если она доверится мне и признается, мне наконец станет проще дышать.
— В смысле? — Снова непонимающе хлопает голубыми глазками.
Нет. Она не хочет проявить ко мне милосердие.
Что, удивлена, что я в курсе?
— То-то и оно. — Мрачнею. — Ты не можешь ответить. И не утруждайся. Я и без тебя уже знаю, что это мои бывшие, а твои нынешние друзья постарались. Ребята молодцы! Я их недооценил. Поумнели с тех пор, как мы были по одну сторону баррикад. Слепили себе идеального шпиона. Подлатали ровно до того, чтобы ты живой осталась. А со зрением решили повременить. Ведь никто не станет думать на слепого котенка, что он — крыса? Не так ли?
Не смог удержаться от тирады. А ведь планировал вообще без лишней необходимости с ней не говорить. Валерка прав. Она как цыганка. Моя личная цыганка. Зубы заговаривает. Проворачивает эти свои фокусы пикаперские. Или это какое-то НЛП?
Вот как сейчас. Смотрит так жалобно, пробуждая во мне какие-то звериные инстинкты, отвечающие за защиту моей самки. Ротик свой персиковый приоткрывает, будто сказать что-то хочет. Но не решается. Прихватывает влажную губку зубами.
Шумно сглатываю.
Аня тыльной стороной ладони смахивает с шеи каплю пота, вызывая во мне приступ неоправданной заботы этим, казалось бы, безобидным жестом.
— Чувствую, мне придется постараться, чтобы восстановить свое честное имя, — так и не найдясь, что ответить, тихо говорит она.
Стойкая. Сдаваться не намерена, значит. Это мы еще посмотрим!
Шагаю к двери, чувствуя, что меня не отпускает желание и дальше слушать ее. Пусть оправдывается. Пусть врет, что любит. Просит прощения. Только бы этот лживый голос не смолкал в моей голове…
По инерции сплетаю свои пальцы с чужими. Тонкими такими. Подрагивающими… Резко останавливаюсь в дверях палаты и непонимающе пялюсь на хрупкую ладонь в своей руке. Поднимаю очумевший взгляд на обнаглевшую девицу. Какого хера она делает?! И когда только успела?
А она стоит и улыбается.
Сердце предательски екает и подскакивает к горлу. Делаю усилие над собой, чтобы не сорваться. В груди клокочет нечто, напоминающее ярость.
Пока она была слепой, я и не замечал, что она еще и чокнутая, хотя тогда я много чего не замечал. Насколько мне известно, это как раз у ненормальных напрочь отсутствует чувство самосохранения. Или она действительно не воспринимает меня всерьез?
Выдергиваю руку, избавляясь от лживой змеи.
— Не прикасаться! — рычу, предупреждающе выставляя перед ее носом указательный палец. — Не заговаривать без весомого повода! Не пытаться развести меня, пока я в бессознанке! Я все твои фокусы уже изучил! Если еще не поняла, ты для меня — просто инкубатор!