Подскочив на ноги, я выпрямилась, чтобы натянуть свое платье на грудь.
– Я закончила, – огрызнулась я и отошла от него. Я видела, как Хиган сидел с таким видом, будто съел кусок дерьма, а затем на его лице появилась зловещая улыбка.
Он был придурком. Королем придурков, если думал, что любая девушка будет счастлива получить от него хоть что-то. «Если он соизволит дать это что-то».
Как он мог подумать, что я лягу на спину и позволю ему трахнуть себя?
Я не такая девушка.
И никогда ей не буду.
Глава 2
Хиган
Мне казалось, я нашел ее. И я собирался сделать ее своей.
Куппер.
Она была жаркой штучкой с горячей искрой внутри. Ее длинные рыжие волосы были завиты в кудри и собраны на голове. Мне хотелось погрузить в них свои пальцы и сжать в кулак, чтобы она выкрикивала мое имя, пока я буду ее трахать.
Она была прекрасна. То, что нужно.
Эти пухлые, красные губы, выглядящие так элегантно, как идеальное сердечко, с теплым дерзким язычком.
«Интересно, как они будут смотреться на моем члене? Ее язык бы кружил так же, как и кудри на ее голове? Позволила бы она мне тянуть себя за волосы, пока не выгнется ее шея?» Это то, что я хотел сделать, и я взял бы все, не важно здесь или нет.
Мой член напрягся от воспоминания о ее заднице. Девушка наклонилась, едва прикоснувшись к ней своими пальцами. Черт, она была гибкой. Я хотел забросить ее ноги себе на плечи и вонзаться в нее членом до тех пор, пока она не кончит.
Куппер могла помочь мне сохранить мой мир; она должна была.
Я не оставлю ей выбора. Если она не сделает то, что мне нужно, я потеряю все.
А я не собирался этого делать.
«Я не сделаю это».
Закрыв дверь своего серебристого «Порше», я завел двигатель. Отъехав от «Тигрицы», я направился вниз по улице Темзы. Дорога была безжизненной, никаких других автомобилей не было. Выскочив на четвертую трассу, я вжал педаль газа в пол, увеличивая скорость с каждым переключением передачи.
Гнев в моей груди сочетался с растущей стрелкой на циферблате: пятьдесят, шестьдесят, семьдесят миль в час, и я не собирался останавливаться. Каждый вдох был наполнен волнением, а также холодным воздухом, который пронзал меня, превращая кровь в моих жилах в лед.
Я любил быструю езду. Воздух в лицо и мощь под капотом – это была еще одна хорошая вещь, которую можно было сравнить с сексом. Можно было сказать, что я поддался порыву, когда начал мчаться вперед.
Это чувство... момент, когда вены начинали твердеть, и ты думал, что они могли бы выглянуть на поверхность. Мне всегда этого было недостаточно.
У меня были проблемы с уличными гонками и полицейскими. Но когда ты двадцатипятилетний парень и сын миллиардера, люди начинали тебя узнавать. Это помогало мне выбираться из дерьмовых ситуаций. Мне требовался всего один телефонный звонок, ведь у моего отца был лучший юрист в городе. Я никогда не проводил больше часа в обезьяннике.
Никаких записей моих заездов, ничего не оставалось. У моей семьи было слишком много денег. Они же и помогали нам сохранять наше доброе имя, ведь отец не хотел, чтобы оно было запятнано поступками, которые я совершал. Это было бы плохо для компании, и особенно для него.
У человека с его властью должен был быть сын, который будет так же уважаем, и которому он сможет передать свое дело. Проблема была в том...
Что я не хотел этого, и никогда не захочу.
Я не видел себя в костюме осла, который проводил больше времени в офисе, чем наслаждался радостями жизни. Что за жизнь такая?
Все время сидеть за столом и заниматься документами, а не кисками? Нет, спасибо.
Мой отец ненавидел того, кем я стал. Он думал, что я должен был быть более успешным, особенно после новости, которую отец на меня вывалил, и которая засела у меня в голове.
Папаша ненавидел меня.
Наверное, поэтому отец сбросил гребаную бомбу на меня несколько месяцев назад, в мой чертов день рождения.
– Хиган, пора тебе начать думать о своем будущем. О своем наследнике, – слова отца послали озноб по моему позвоночнику.
Я был единственным ребенком; его сыном, который должен был унаследовать кучу денег. Мне хватило бы их на три жизни.
Наследство? Я не был уверен, к чему он клонил, но родитель не стал ничего приукрашивать. Отец поболтал в бокале вино, вдохнул его аромат, а затем сделал глоток и продолжил:
– Ты должен что-то сделать с собой. Ты не можешь потратить свою жизнь на развлечения. Я усердно работал и тебе трудно понять, сколько я сделал. Я хочу внука, Хиган. И если у тебя не будет для меня наследника, ты будешь отрезан от всего. Ты ничего от меня не получишь. Ничего.
С Днем Рождения меня, да? Гребаный ребенок!
Он ожидал от меня ребенка!
Это было чем-то, о чем я никогда не думал. Я ел киски, будто это шведский стол для одного; я любил женщин, всех женщин. А он хотел, чтобы я подарил ему внука!
Я не мог поверить, что ему хватило смелости попросить у меня это.
Сначала я подумал, что он пошутил. Гортанный смех вырвался у меня из горла, и я запрокинул голову назад, шлепнув рукой по бедру.
«Он же не серьезно!» – подумал я.
Но это было до того, как он показал мне юридически заверенный документ от своего адвоката. Документ, в котором говорилось, что для меня закрыты все счета, если только я не произведу на свет наследника. Вот тогда я понял, что он был серьезен. Это была не шутка или очередная уловка, чтобы заставить меня найти себе работу.
Отец по-прежнему сидел неподвижно: глаза как бетон, и губы, сжатые в тонкую линию как лист бумаги. А моя мать смотрела в пол, будто воды в рот набрала. Она нервно сглотнула, и ее лежащие на коленях руки задрожали.
У меня упала челюсть, а сердце забилось в неверии. Как он мог так поступить со мной? Как он мог взвалить все это мне на плечи?
Документ был предельно прост. Я должен был подарить семье наследника. Если я не выполню свою часть договора, то компания станет собственностью его лучшего друга, его адвоката-членососа – Джеральда. Ему достанется все, что предназначалось мне. А я буду подбирать объедки, без доступа к фондам.
Это было неправильно! Несправедливая просьба, нет, требование от своего собственного, единственного сына.
Мне вспомнилось, как закипала кровь в моих венах, а волна электричества прожигала сердце. Я кричал на него через стол, называл мудаком, куском дерьма за то, что он скинул это на меня в тот момент, когда я был не готов. Отец не мог заставить меня зачать ему наследника. Это было безумием!
Вскинув руки, я рванулся с места, отчего стул с грохотом упал на пол. Каждый, кто был в ресторане, уставился на нас. Это был первый раз за вечер, когда заговорила мама, она умоляла меня расслабиться и просила не устраивать сцену.
Сцену. Он только что сказал мне, что я должен завести ребенка, или потеряю все. Как, нахрен, она думала, я отреагирую? Буду сидеть, улыбаться и кивать?
Мой отец всегда хотел, чтобы я был его точной копией, но я не был. Он ожидал, что я пойду в колледж, стану его партнером, и, в конце концов, приму бразды правления компанией. Это были его мечты, разве он спрашивал меня, чего хотел я?
Нет.
Он никогда не спрашивал, чем я хотел заниматься по жизни или что мне нравилось, он даже не знал, насколько сильно я наслаждался гонками. Я пытался показать ему, просил его поехать со мной на гонку и на дрэг-стрип в Нью-Гэмпшир. Тогда он просто разбушевался о том, какой это было чушью, и что даже безмозглая обезьяна могла заниматься этим.
Я не хотел быть привязанным, я не был создан для этого.
Как он мог так поступить со мной? Со своей собственной плотью и кровью?
В мире были миллионы женщин. Почему я должен был выбрать только одну? Я хотел засунуть свой член в каждую, в каждую до последней.
После того, как отец сбросил на меня эту бомбу, я выбежал из ресторана и не появлялся дома два дня. Часть меня боялась, что если я увижу его раньше, чем остыну, то сделаю то, о чем в последствии пожалею. Остальная же часть меня просто хотела утонуть в кисках. В большом количестве кисок.