- Я никогда раньше не видела ничего подобного.
Ее слова посылают всплеск гордости сквозь меня, подобно которому я никогда не чувствовал раньше. Я не сюси-пуси парень. Обычно я не занимаюсь таким сентиментальным дерьмом и «я-люблю-тебя» штучками. В моих книгах отношения включают в себя обман и предательство, и они никогда не заканчиваются счастливо, потому что такова жизнь.
Я циник, черт возьми.
Я всегда знал, что у меня никогда не будет счастливого финала в конце истории. У моего брата с Анджело получилось это, но они скорее исключение, чем правило. Нейт всегда настаивал на том, что у меня будет то же самое – что я проживу свою счастливую историю, когда встречу ту самую, но внутренним чутьем я чувствовал, что мой конец будет полон дерьма.
До сих пор.
До того, как девушка с небольшим довольным вздохом прислоняется ко мне, а ее дыхание испаряется в воздухе. До того, пока она ни пододвигается ко мне под одеялом, а ее рука в перчатке находит мою, и я беру ее, не думая ни о чем, кроме того, как сильно мне хочется держать ее чертову руку.
Когда я сказал ей, что везу ее в аэропорт, и мы летим в Вермонт, ее лицо озарилось чистой и неподдельной радостью. Это было что-то настолько простое – недорогой рейс и пару ночей в отеле, ничего экстравагантного, что я даже не ожидал от нее такой реакции. Черт, я сам не ожидал, что это вызовет во мне такое же чувство радости, как и у нее.
Само собой, все это было для меня неожиданностью.
Я-то думал, что утолю свой голод, подурачусь с ней, и все. И совершенно не ожидал, что захочу, чтобы она осталась на выходные, или что захочу, чтобы она провела со мной еще какое-то время.
Пока мы прогуливаемся по улице после того, как выходим из кареты, она продолжает держать меня за руку, в изумлении глядя с широко раскрытыми глазами на огни. То, что ей нравится все, на что она смотрит, делает ее лучшей девушкой в мире.
- Еще раз спасибо тебе за все это, - говорит она. Я притягиваю ее к себе, и она приподнимает лицо вверх: ее щечки и нос порозовели от холода. – Я серьезно.
Я целую кончик ее носа, а мое проклятое сердце колотится.
- Ты ведь знаешь, что не должна благодарить меня.
Я не говорю ей, что эта поездка значит для меня ровно столько же, сколько и для нее. Мысль провести День Благодарения без нее разочаровывала.
Ее радость захватывает дух. Это делает меня счастливым.
В глубине души, однако, я понимаю, что это чувство удовлетворенности является проблемой. Мы играем с огнем, скрываясь в моем доме и отправляясь в Вермонт, надеясь, что нас никто не поймает.
Это слишком прекрасно, а то, что слишком прекрасно, не длится долго.
Она переворачивается на постели и трет глаза.
- Как давно ты проснулся?
- Чересчур давно.
- Ты закончил свой роман?
- Как ты узнала, что я пишу?
- Я знаю, что тебе кажется, будто ты действительно скрытный, но я просыпалась ночью и видела, как ты печатал на своем ноутбуке. Так что, если у тебя нет привычки играть в онлайн-покер или болтать с другими женщинами, я просто предположила, что ты пишешь новую книгу.
Я приподнимаю брови.
- Возможно, у меня есть пристрастие к шахматам.
Она садится прямо и сужает глаза.
- Откуда ты знаешь, что я играю в шахматы?
- Маленькая птичка напела мне.
- Мой отец?
Я смеюсь.
- Нет.
Озарение появляется на ее лице.
- Берт? Откуда ты знаешь Берта? Подожди… Ты шпионил за мной?
Я поднимаю брови.
- Ты ведь понимаешь, что Берт – часть студенческого городка? Он играет в шахматы на этой скамейке уже лет двадцать.
- Я не знала, что ты умеешь играть.
- Я плохо играю, - говорю я ей. – В отличие от некоторых в этой комнате.
Она смеется и закатывает глаза.
- У меня было много практики игры в шахматы. Это была одна из немногих игр, одобряемых моим отцом.
- Берт был достаточно впечатлен тобой, чтобы упомянуть об этом.
Она бросает на меня ехидный взгляд.
- Забавно, но он никогда не упоминал о том, что ты умеешь играть.
Я фыркаю.
- Мои шахматные способности оставляют желать лучшего. Берт просто терпит меня.
- Вообще, я не очень люблю шахматы, - признается она. – Но мне нравятся Берт и Бенсон. И что еще интереснее, ты пытаешься отвлечь меня от вопроса о твоей книге… или о других женщинах.