- Расскажи мне, - умоляет она.
Своей свободной рукой я сильно шлепаю ее по другой половинке попки.
- Не будь нетерпеливой девочкой. Это сюрприз.
- Это связано с твоим членом?
- В конечном итоге.
Ее киска сжимается вокруг меня, и это заставляет меня застонать.
- Ощущения, будто ты слишком сильно желаешь кончить на мой член, Пьюрити.
- Знаю, - скулит она. – Я правда хочу кончить. Мне нужно прикоснуться к себе.
- Ты спрашиваешь, можно ли тебе прикоснуться к себе?
- Да, - говорит она, делая паузу, когда я глубоко вонзаюсь в нее. – Сэр.
- Потри свой клитор, - говорю я. – Прикоснись к клитору, пока я вхожу в эту тугую маленькую киску.
Она сжимает меня сильнее, как только слышит, как я говорю об этом – но я только говорю. Я выпускаю громкий стон, толкая свой большой палец немного глубже в ее сморщенную маленькую дырочку, хороня свой член внутри нее. Когда я кончаю в нее, она кричит мое имя, а ее мышцы так плотно сжимаются вокруг моего члена, пока она кончает, что мне кажется, будто она может переломить меня надвое.
После этого мы падаем на кровать, рвано дыша.
Она даже не дает мне перевести дух, когда снова садится на кровать и смотрит на меня.
- Я не забыла о твоей книге, чтобы ты знал, - обвиняет она меня.
Я падаю на подушку, смеясь, пытаясь прийти в себя.
- Она пока не закончена. Я вынашиваю ее в своей голове. И еще не знаю финала.
- Ну, это просто, - говорит она, ухмыляясь. – Кто-то умрет.
- Это случается не во всех моих книгах.
Она приподнимает брови.
- Эм, вообще-то, так и есть. Это своего рода то, чем ты известен.
Я переворачиваюсь на бок.
- Не все мои книги заканчиваются смертью.
- Эм, нет. Может быть, если не буквальной смертью, то полным психологическим разрушением твоих персонажей.
- Я бы не сказал, что полным разрушением, - защищаясь, говорю я.
- А я бы сказала, - беззаботно отвечает она, вскакивая с кровати. – Ты пишешь трагедии. И о чем бы ни была твоя книга, ты заставляешь читателя привязаться к персонажу, прежде чем, либо полностью уничтожить его, либо раскрыть какой-нибудь секрет, который сделает его худшим человеком в мире.
Говоря это, она идет в ванную, как будто просто рассуждает о чем-то совершенно ничем не примечательном, в то время как я смотрю в потолок и задаюсь вопросом, почему, черт возьми, я раньше не рассматривал свои книги в этом свете.
И мне интересно, каким образом, черт возьми, восемнадцатилетняя девчонка продолжает удивлять меня.
38
Пьюрити
- Ты просила о еще одном уроке, не так ли? – медленная улыбка появляется на губах Гейба. Он явно удивлен моей растерянностью.
Я определенно в шоке. На самом деле, одного взгляда на то, что он держит, было достаточно, чтобы заставить мое сердце перестать биться, несмотря на то, что я не на сто процентов уверена, что это такое.
Но у меня есть предположение о том, что это – вот почему я не могу перевести дыхание.
- Ты сказал, что мы идем ужинать, - говорю я ему.
- Мы пойдем ужинать, - обещает он. – Но я хочу, чтобы это было в тебе во время сегодняшнего вечера. Думай об этом как о закуске перед основным блюдом.
Теперь, кажется, будто в данный момент мое сердце не перестанет биться, а выпрыгнет из груди, и рука приземляется на мой рот.
- В каком месте это будет?
- Я же только что сказал тебе, - говорит он, уголки его рта подергиваются. – На ужине.
- Ты знаешь, что это не то, что я имела в виду, - шепчу я, когда он подходит ко мне, со... штучкой… в руках. – Я имела в виду… Ну, ты ведь понимаешь…
- Ты хотела спросить меня, в какой из твоих дырочек это окажется, верно? – он шепчет мне на ухо. И приподнимает заднюю часть моей юбки этой шикарной и дорогой маленькой черной штучкой, которую ранее он купил для меня сегодня в магазине, когда мы выходили в город, чтобы прогуляться. У меня перехватывает дыхание, когда он отодвигает в сторону кружевные трусики, которые он также купил для моей попки.
- Я же говорил, что, в конце концов, полностью овладею тобой?
При этой мысли тепло устремляется прямо к моему сердцу.
- Да, сэр.
- Вот для чего это, Пьюрити, - шепчет он. – Это поможет тебе подготовиться ко мне.
- Но я не могу носить это… в попке… за ужином в приличном ресторане, - протестую я.
Он издает рык.
- Ты можешь, и будешь, - говорит он мне. – Я хочу, чтобы у тебя был свой маленький грязный секрет за ужином, о котором будем знать только мы с тобой.