- Ничего, сэр, - шепчу я. Моя влага смазывает клитор, и пальцы кружат над маленьким комочком, пока я все сильнее и сильнее возбуждаюсь. Я хочу почувствовать что-то внутри себя. Хочу почувствовать внутри себя его член.
- Я не собирался трогать тебя, малышка, - стонет он. – Ты хотела соблазнить меня своей короткой юбкой и этими трусиками, но я не собирался к тебе прикасаться. Я хотел сидеть здесь, пока ты стояла бы там.
- А теперь?
- Перестань трогать себя, - рычит он. – Сейчас же. Убери пальцы подальше от своего клитора. Ты не кончишь, пока я не разрешу тебе сделать этого.
Мучительно делать то, что он велит мне, но я повинуюсь.
- Я собирался быть порядочным, - говорит он хриплым голос. – Собирался быть хорошим и держать свои руки подальше от тебя. Думал, что буду в безопасности здесь, вдали от тебя.
Он думал, что будет в безопасности? Это я девственница с отсутствием опыта, а он беспокоится о своей безопасности?
- И что теперь?
Я спрашиваю, ожидая в тишине комнаты.
- Теперь? – усмехается он. – Теперь все ставки отменены.
20
Габриэль
Все ставки отменены.
Я сказал это не просто так. Не просто так заявил, что собираюсь дотронуться руками до девушки.
Или губами.
Или своим членом внутри нее.
Наклониться, чтобы поднять ее трусики с пола, было ошибкой, одной из серии ошибок. Моя рука едва ли коснулась ее ноги, но я еле смог сдержать себя.
Я не должен этого делать.
Я заперт в своем кабинете с ней, распростертой над столом с выставленной голой киской. Я поглаживаю свой член, собираясь кончить, пока смотрю на нее.
Дочь Алана.
Младше меня на двадцать лет.
Едва ли совершеннолетняя.
Моя студентка.
Существует бесчисленное количество причин, по которым я не должен этого делать. Особенно с ней, среди всех остальных. Есть миллион причин, по которым я не должен к ней прикасаться.
Однако я нашел этому оправдание, сказав себе, что сидеть здесь в кресле и не прикасаться к ней – вполне нормально. Трогать себя – это приемлемо; в конце концов, я же не прикоснусь к ней.
Я должен был знать, что не смогу оторвать от нее руки. Должен был знать, что она окажется слишком соблазнительной, чтобы сопротивляться ей.
Пьюрити оборачивается, чтобы посмотреть на меня. Ее надутые губки слегка приоткрываются, формируя идеальную «О», пока ее глаза движутся от моего лица к моему члену. Ее рука летит к губам, пальцы прижимаются к ним, будто она пытается удержаться от комментариев.
Не хочу, чтобы она молчала. Я определенно хочу знать, что происходит в ее голове в данный момент.
Хочу знать, что она думает, когда смотрит на меня, сидящего здесь в кресле с расстегнутыми штанами и рукой, обернутой вокруг моего члена. Сперма практически сочится из кончика, член пульсирует в моей руке. Кажется, вся кровь из моего тела устремилась к члену, а не к мозгу.
Это единственное оправдание тому, что происходит в кабинете. Мой IQ резко упал из-за этой проклятой клетчатой юбки, маленькой рубашки и… черт, этих трусиков, которые она сняла, потому что я велел ей сделать это.
И того, как она дышит, пока отвечает.
- Да, сэр.
Того, как она наклоняется над моим столом вместе со своей девственной киской и хнычет.
И того факта, что она прикасается к себе, пытаясь помочь себе даже тогда, когда я сказал ей не делать этого.
Пьюрити воспитывали хорошей девочкой, но она гораздо менее хорошая девочка, чем я ожидал. Под этой внешностью скрывается плохая девчонка. Просто ей нужен кто-то, кто выпустит ее. И я не должен быть этим человеком, но я не могу думать ни о чем другом.
- Что вы имеете в виду? – шепчет она. – Когда вы говорите, что все ставки отменены, что вы имеете в виду?
Я могу прекратить все это прямо сейчас. Могу застегнуть брюки с ремнем, а затем сказать ей, что ничего не может быть и ей следует уйти.
Если бы я был хорошим человеком, именно так я бы и поступил.
Но когда она с раскрасневшимися щечками смотрит на меня своими большими глазами, я понимаю, что попал, еще до того, как она что-либо произносит. Мой самоконтроль рушится. Мой член готов взорваться, мои шары тяжелые и болят, а эта девушка стоит передо мной в своем школьном наряде и спрашивает, что я имею в виду, когда говорю, что все ставки отменены.
Я покажу ей, что именно я имею в виду.
Я пододвигаюсь вперед в кресле, так, чтобы мой жесткий член был выставлен напоказ. Она никогда не видела такого. Это трудно представить в эпоху интернета, но ее отец огородил девушку от всего. Я должен чувствовать себя отвратительно от того, что собираюсь сделать с этой маленькой невинной девочкой, но я хочу ее слишком сильно, и мне трудно сопротивляться.