Мысль о том, как она преодолевает свои запреты и испытывает оргазм при других людях – при своем отце, находящемся по ту сторону телефона, мудаке, который продолжает настойчиво контролировать ее жизнь издалека, толкнула меня через край, не меньше. Я не мог перестать хотеть, чтобы она сделала это.
Не мог не хотеть, чтобы она отпустила себя.
Возможно, я не должен был делать этого, но мои намерения были хорошими… В самом извращенном понимании.
Само собой, минуту назад мои намерения были такими же испорченными, когда я сказал ей, что протащу ее за волосы в мой кабинет и трахну ее. Но я не логичен, когда дело касается этой девушки. Я действую не здраво и не рационально. Ничего из того, что я делаю с ней, не имеет обоснования.
Честно говоря, я не был уверен, что она вообще когда-либо теперь появиться в моем кабинете, но она делает это. Она входит в дверь со сложенными вместе руками, выглядя, как нервный и потерянный маленький ягненок.
Из-за этого я испытываю чувство вины. Я не хочу нервную, робкую маленькую девочку. Я хочу женщину, которая способна перевоплотиться в кого-то более уверенного в себе, чувствуя себя при этом комфортно.
Более безрассудную.
Я хочу женщину, которая может пуститься в омут с головой.
Пьюрити закрывает за собой дверь, с болезненным выражением на лице.
- Я не хотела сбегать.
Я подхожу ближе к ней. Она пахнет клубникой, как будто у нее новый шампунь или гель для душа, поэтому я хочу притянуть ее к себе и уткнуться носом в ее волосы.
Блядь, я хочу похоронить свое лицо между ее сисек и ног.
Хочу узнать, вся ли она сегодня пахнет клубникой.
- Ты поменяла свое мнение? – спрашиваю я.
- Я не знаю… - шепчет она. – Это было так… Так безумно… И мой отец говорил о церкви, а я…
- А ты кончила, пока он говорил по телефону.
Розовый румянец окрашивает ее щечки.
- Это было так…
- Плохо? – шепчу я. Ртом я прислоняюсь к ее уху, и она в ответ извивается, наклоняя ко мне голову, выпуская негромкий стон. – Чем-то, что хорошенькая маленькая дочурка проповедника никогда бы не сделала?
- Вот именно, - бормочет она. – Это… Самое худшее, что я могла бы придумать.
- О, я могу придумать гораздо худшие вещи.
Блядь, я такие вещи могу себе представить с этой девушкой…
Непристойные вещи.
Все, что я хочу с ней сделать – непристойно, из-за того, кто она, из-за того, кто я. Из-за того, насколько она молода. Из-за дерьмовых отношений с ее отцом.
Я не могу не думать об этом. И я не могу изменить то, что хочу сделать с ней еще множество непристойных вещей.
- Я не уверена, - начинает она, делая глубокий вдох. Ее щеки краснеют. – Не уверена, что смогу сделать это с тобой.
- Поэтому ты сегодня оделась так? – спрашиваю я. Мой палец скользит по краю декольте ее платья; Пьюрити тихо хнычет. – Ты пыталась скромно одеться, чтобы это сделало тебя непривлекательной? Ты пыталась не возбудить меня?
Она смотрит на меня.
- Я пыталась… Пыталась удержать саму себя, - мягко объясняет она. – Старалась не…
- Не что? – я сжимаю ее грудь, и она выгибает спину, прижимаясь к моей руке.
- Старалась не выйти из-под контроля.
- Если ты хочешь, чтобы я остановился, просто скажи, Пьюрити. Я остановлюсь, а ты сможешь развернуться и уйти.
- Не останавливайся, - умоляет она. Я сжимаю ее полную грудь через ткань платья, а она кладет свою ладонь на мою грудь. Когда я сжимаю ее ягодицу рукой, она цепляется за мою рубашку, комкая материал, как будто боится, что упадет.
- Почему ты сбежала?
- Из-за того, что произошло. Ты заставил меня говорить по телефону с моим отцом.
- И тебе было стыдно?
Когда она закусывает губу и кивает, мое сердце смягчается. Черт, эта девушка убьет меня своими большими печальными глазами, своей нервозностью и своей проклятой озабоченностью быть хорошей.
Я беру ее лицо в свои руки, желая выцеловать всю ее неуверенность.
- Прости, Пьюрити, - говорю я ей. – Если я завел тебя слишком далеко… Если это было слишком… Прости меня.
Сейчас я бы отдал все, что угодно, лишь бы не быть такой гребаной размазней. Не знаю, что со мной не так.
- Это не ты виноват, - ее щечки краснеют. – А я. Я слишком сильно кончила.
- Не понимаю, - говорю я ей. – Тебе стыдно за то, что ты слишком сильно кончила?
Она кивает.
- Я разговаривала с отцом. Должно быть, со мной что-то не так, раз я так сильно кончила, разговаривая с ним по телефону. Что-то точно не так…
- Стоп. С тобой все в порядке, Пьюрити, - я отрезаю ее протесты, прислоняя свои губы к ее губам. Ее тело смягчается напротив моего. – Ты совершенство.