Когда я опускаю тарелку, Анджело кладет еще один пончик на мою растущую кучу еды.
- Ты ел? – Он не ждет, пока я отвечу, прежде чем склонится к Нейту. – Твой брат выглядит так, будто похудел. Он похудел, верно?
Нейт закатывает глаза.
- Он не потерял в весе, а даже если это так, он поправится на двадцать фунтов за один лишь сегодняшний бранч.
- Ну, пропуск бранчей, очевидно, не пошел ему на пользу.
- Вы закончили говорить обо мне, как будто меня здесь нет, или вы хотите продолжить этот разговор между собой, как будто меня не существует? – спрашиваю я, кусая темный шоколадный пончик, наполненный малиновым сливочным сыром, который, думаю, может быть чем-то самым удивительным, что я когда-либо ел в своей жизни. – Я просто спокойно посижу здесь, пока не доем всю вашу потрясающую еду.
- Я не уверен, - размышляет Нейт. Он шепчет Анджело. – Я хочу просто продолжить говорить о нем, как будто его здесь нет.
- Разбирайтесь сами, - я пихаю еду в рот и делаю глоток своей «Мимозы».
Я пропускал бранч с Нейтом и Анджело. Избегал поездок сюда, потому что боялся, что мой брат сможет увидеть меня насквозь и сразу же поймет, что я встречаюсь с кем-то, из чего посыпится целый ряд вопросов, на которые я не уверен, что готов ответить.
Такие вопросы, типа, черт возьми, как я называю то, что происходит с Пьюрити?
Встречаться с ней – это не совсем та фраза, не так ли? Я не собираюсь с ней встречаться. Мы не пара. Черт, я ведь не какая-нибудь гребаная девчонка.
Дурачиться? Перепихиваться?
Какую фразу используют сегодняшние дети? Тусоваться.
Это звучит гораздо более дипломатично и непринужденно, чем позволять отсасывать ей или трахать ее пальцами на моей кухне.
Мы просто тусуемся вместе. Это звучит так, как будто не имеет большого значения; конечно, нет причин чувствовать себя виноватым за то, что не сказал об этом моему брату и Анджело. Это не то, чтобы я скрываю Пьюрити, просто нет причин, чтобы они знали о ней.
Это то, что я говорю себе.
Нейт скептически смотрит на меня.
- Значит, ты пропускал бранч только потому, что скрывался в своем доме?
- Здорово, что ты снова пишешь, Гейб, - говорит Анджело, кидая на Нейта злобный взгляд.
Нейт ворчит.
- На прошлой неделе он говорил, что у него грипп.
- Ох, да оставь его в покое, Нейт, - ругается Анджело. – Мы выносили ему мозги за то, что он не писал, а теперь, когда он пишет, мы все еще достаем его.
- Ага, Нейт, - поддакиваю я, издеваясь над своим братом.
Нейт смеется.
- Я выношу ему мозг, потому что я знаю, когда мой брат лжет. И сейчас он точно врет. Я просто хочу знать, почему.
Я кусаю свой пончик.
- Тебе кто-нибудь говорил, что тебе нужно было стать копом? Или детективом? Ты упустил свое призвание со всей этой линией козьей одежды. Кстати, как она?
Анджело светится, обхватывая ладонь Нейта своей рукой.
- Я так горжусь твоим братом, - хвастается он. – У него так много заказов, это просто безумие. Одна из фотографий козьего свадебного смокинга стала вирусной.
- Да не стала она вирусной, - вздыхает Нейт.
- Стала, - повторяет Анджело. – Почему ты все преуменьшаешь, Нейт? Ты знаешь, как я ненавижу, когда ты сводишь к минимуму свои успехи. Просто прими это.
- Я не минимизирую свой успех, - говорит Нейт. – Я просто пытаюсь убедиться, что мой младший брат знает, что он не сможет отвлечь нас от его допроса.
- Допроса? Какого допроса? – Анджело невинно спрашивает. – Мы не допрашиваем его. Мы просто обеспокоенные брат и шурин.
- Вам следовало бы поступить по-другому, - невозмутимо говорю я. – Нужно было собрать здесь всех моих друзей с семьей. Это было бы гораздо более тонко, чем ваши вопросы.
Нейт делает глоток своей мимозы.
- Перестань, - говорит он, выражение его лица забавное. – Мы же знаем, что мы твои единственные друзья.
- О, это было грубо, - говорит Анджело.
- Это было честно, - отвечает Нейт.
- Я знаю других людей, - протестую я. – У меня есть друзья.
- Тем не менее, ты никогда не приводил ни одного человека на бранч, - отмечает Нейт.
- Он тебя подловил, - указывает Анджело.
- Ну, может быть, я стесняюсь тебя, - дразню я его. – Тебе это когда-нибудь приходило в голову?
Анджело тянется к моей тарелке и отставляет ее на край стола.
- Теперь ты остался без пончиков.
- А вот это правда грубо.
Анджело с усмешкой обратно скользит тарелкой в мою сторону.
- Тогда расскажи нам о книге. Ты снова пишешь, это повод для праздника.