Большинство офицеров из состава Объединенного совета начальников штабов, которые должны были присутствовать на конференции, разместились в отеле Анфа — уютной курортной гостинице, небольшой, без особых претензий, но вполне современной и очень комфортабельной. Район этого отеля был отгорожен колючей проволокой и получил название «лагеря Анфа». В этом же районе находились и виллы, предназначенные для отца и Черчилля. Вдоль ограды из колючей проволоки расхаживали патрули генерала Паттона, которые проверяли у всех документы, но сами не знали, что должно было происходить в этом лагере.
Пока большая летающая лодка отца находилась еще где-то над Южной Атлантикой, между Бразилией и Британской Гамбией, я рыскал по лагерю, стараясь разузнать, как будут кормить прибывающих персон. Последние два месяца я просидел на американском армейском пайке, а еще два месяца до этого — на английском пайке. Все это лишило мои органы пищеварения всякой способности критически относиться к пище, и я готов был заявить, что офицеры, заведывавшие питанием, превзошли самих себя.
Во вторник в конце дня мы с Майком Рейли отправились на аэродром Медуина, чтобы встретить отца и его спутников; их прибытие ожидалось в начале седьмого.
Мы стояли возле места, отведенного для самолета отца.
Вдруг меня осенила мысль.
— Послушайте! — сказал я. Майк Рейли что-то буркнул и посмотрел на меня. — Ведь отец сейчас впервые пользуется самолетом с тех пор, как летом 1932 г. он летал в Чикаго в связи с выдвижением его кандидатуры на пост президента.
— Немало других вещей он сейчас делает впервые, — ответил Майк с таким видом, будто он подсчитывал все неприятности, причиняемые ему этим обстоятельством. — Впервые президент пользуется самолетом для путешествия вне Соединенных Штатов. Более того — вообще впервые президент пользуется самолетом, будь то внутри страны или за границей по официальному или неофициальному делу. — Майк выразительно посмотрел на меня и сделал такой жест, точно отирал пот со лба.
Наконец, точно в назначенное время (все мы машинально посмотрели на свои часы; майор Отис Брайан рассчитал свой полет с точностью до шестидесяти секунд) мы увидели самолет «С-54», на котором летел отец. Сделав круг, самолет совершил безупречную посадку. Я подбежал к нему. Конечно, я увидел отца; тут же были Гарри Гопкинс, адмирал Макинтайр, капитан Маккри, полковник Бизли — всего человек двенадцать — и, кроме того, примерно столько же агентов секретной службы, считая и тех, которые прибыли несколько раньше.
Отец нисколько не устал и был в превосходном настроении. Он был полон впечатлений от своего путешествия и от всего виденного; пока мы ехали в лагерь в большом старом французском лимузине, который кто-то где-то реквизировал, отец все время говорил о полетах.
— Конечно, это был уже не первый мой полет. В июне 1932 г…
— Зачем ты это рассказываешь мне, папа? Ведь в тот раз и я летал с тобой.
— Ах, да, верно. Но я летал раньше, — тогда ты был ребенком, а я служил во флоте, — и летал на морских самолетах. Инспекционные поездки. Тебе-то уже никогда не придется испытать ничего подобного.
— И слава богу!
— Но для меня это очень существенно, Эллиот, — видеть, как работают американские летчики, в каком состоянии находится сейчас наша авиация, ее прогресс. Это великолепно. Это дает мне перспективу…
Он рассказал о только что совершенном полете.
— Мы летели над Дакаром. Это ведь не обычный маршрут: обычная трасса проходит над сушей.
— Знаю, папа. Я летал по этой трассе три или четыре раза.
— Ладно, ладно. Для тебя все это не ново. Но дай возможность поговорить и такому новичку, как я. — Он нахмурился и тут же улыбнулся мне — Видел «Ришелье» на рейде в Дакаре. Да, не забудь напомнить мне, чтобы я тебе рассказал о положении в Батерсте, в Британской Гамбии. И не говори мне, что ты там сам бывал: мне это известно. Держу пари, что за полдня в Батерсте я узнал больше, чем ты за два месяца.
Так оно и было.
Приехав в лагерь, мы отправились прямо к вилле отца — Дар-эс-Саада. Это было прекрасное здание. Двухсветная гостиная имела футов двадцать восемь в высоту; огромные венецианские окна выходили в чудесный сад. Очевидно, для сохранности окон владельцы виллы снабдили их опускающимися стальными шторами, которые закрывали их целиком. С точки зрения Майка Рейли, лучшего нельзя было и придумать. В бассейне для плавания, находившемся рядом с садом, было устроено импровизированное бомбоубежище.
В доме были три спальни: две наверху — для Гарри Гопкинса и для меня с Франклином — моим младшим братом, которого ожидали через день-два. Спальня внизу предназначалась для отца. О ней можно было сказать все, кроме того, что она отвечала своему новому назначению. Увидев ее, отец свистнул.