Я был в тягость себе, я терзал себя; никогда так явно не сознавал, как можно тяготиться жизнью и в то же время бояться умереть. С какой радостью я бы стал кем угодно, только не собой! Кем угодно, только не человеком! В любом состоянии, только не в моем".
Состояние психики Баньяна имеет отчетливо патологический характер. Эти же чувства общей вины и невозможности спасения выражаются в психотической меланхолии. Его восприятие себя как самого виновного человека на земле отражает негативную инфляцию. Но оно отражает и отчуждение. Зависть, которую испытывает Баньян к животным, нередко упоминается в сообщениях о состоянии отчуждения, которое предшествует религиозному переживанию. Зависть к животным дает нам ключ к пониманию, как можно исцелиться от отчуждения, а именно посредством восстановления связи с естественной, инстинктивной природой. Хотя отчуждение и составляет архетипическую, а следовательно, и общечеловеческую форму переживания, тем не менее, такие преувеличенные нормы переживания, как у Баньяна, обычно встречаются у людей с определенным типом травматического детства. В тех случаях, когда ребенок остро ощущает отторжение со стороны родителей, происходит нарушение оси эго-Самость, и тогда у ребенка формируется предрасположенность к состояниям отчуждения в более зрелые годы жизни, когда они становятся невыносимыми. Такое развитие событий обусловлено тем, что ребенок воспринимает родительское отторжение как отторжение божье. Затем это переживание включается в состав психики в качестве постоянного отчуждения между эго и Самостью.
В контексте христианской психологии переживание отчуждения обычно рассматривается как божественное наказание за грехи. Здесь уместно упомянуть теорию святого Ансельма о грехе. По мнению святого Ансельма, грех состоит в лишении Бога его исключительных прав, и поэтому грех бесчестит Бога. Бесчестье требует расплаты. Святой Ансельм пишет по этому поводу следующее:
"Каждое желание разумного существа должно подчиняться воле Бога... Это есть единственный и полный долг чести, который мы должны отдать Богу и который Бог требует от нас... Тот, кто не отдает долг чести, причитающийся Богу, лишает Бога того, что по праву принадлежит Ему, и унижает Его достоинство; и это есть грех. Более того, он будет оставаться виновным до тех пор, пока не отдаст то, что присвоил себе, но, учитывая проявленное неуважение, он должен возвратить больше, чем присвоил. Ибо, как тот, кто ставит под угрозу безопасность другого лица, не делает достаточно, ограничиваясь восстановлением безопасности без выплаты компенсации за причиненные страдания, так и тот, кто унижает достоинство другого лица, не делает достаточно, ограничиваясь воздаванием почестей, но должен в соответствии с причиненным ущербом выплатить компенсацию каким-либо способом, удовлетворительным для лица, достоинство которого было унижено. Следует учитывать и то, что, когда кто-либо возвращает незаконно присвоенное, он должен отдать что-нибудь такое, что от него могли бы потребовать, если он не похитил нечто, принадлежащее другому. Поэтому каждый, кто совершает грех, должен восстановить честь, которой он лишил Бога; это и есть удовлетворение, которое каждый грешник должен доставить Богу".18 Грех—это инфляционное высокомерие эго, которое присваивает себе функции Самости. Это преступление требует наказания (отчуждения) и реституции (покаяния, раскаяния). Но, согласно святому Ансельму, для полного удовлетворения необходимо возвратить больше, чем было первоначально присвоено. Это невозможно, поскольку человек обязан хранить абсолютную верность Богу, даже не совершив прегрешения. Он не располагает дополнительными возможностями, чтобы компенсировать свое наказание. Для этого он должен воспользоваться милостью, обеспеченной жертвой Богочеловека Иисуса Христа. В результате прегрешения и раскаяния Бог сам выплачивает штраф, изливая милость. Это согласуется с высказыванием святого апостола Павла: "А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать, дабы как грех царствовал к смерти, так и благодать воцарилась через праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим" (Рим. 5:20,21). Разумеется, на вопрос "оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать" апостол Павел дает отрицательный ответ. Тем не менее, этот вопрос косвенным образом указывает на тревожный факт существования определенной связи между благодатью и грехом.