— Я не могу, кукла… Не могу!
— Нет! — воплю, когда он берет меня на руки, — Не хочу… Мне будет больно. Дайте время восстановиться.
— Не дури, кукла. Я аккуратно.
— Ну Рустем, пожалуйста, — нахожу бьющуюся вену на его шее, кладу туда свою ладонь, — Я сама пущу, клянусь. Отдамся сама. Только не сегодня. Время, просто дайте мне время. Умоляю.
Он замирает посреди комнаты со мной на руках, а пульс его ускоряется. Кусает мою кожу на щеке, дышит тяжело, как после забега.
— Я дамся сама… — вторю как мантру, — Добровольно.
— Сколько тебе времени нужно, кукла? — отмирает, ловит мой взгляд.
— Я не знаю… Месяц?
— Дохуя, — злостный рык.
Снова сжимаюсь внутри.
— Неделя?
— Не выдержу.
— Три дня, — вспоминаю, что ровно через столько у него свадьба, а это значит будет брачная ночь. И он не придет ко мне, — Это не так много…
Он задумывается, а потом целует меня.
Трясусь, пуская горячий мужской язык в свой рот. Он не оставляет ни сантиметра, исследуя каждый уголок.
— Три дня, Саша, — опускает меня на кровать, прикусывает сосок, убирая мои руки в разные стороны, — Я хочу, чтобы через три дня ты стонала и кричала мое имя.
— Хорошо… — открываю глаза, но Алмаза уже нет в квартире.
Зато его энергетика остается в помещении.
Глава 12.
Два дня. Два относительно счастливых и спокойных дня проходят, потому что я не слышу и не вижу Рустема. Он не появляется в квартире, он не пишет и не звонит. Хотя написать и позвонить мне некуда, потому что я абсолютно отрезана от внешнего мира.
Переживаю за маму, как она там. Обычно я ей не очень часто звоню, потому что сотовая связь дорогая, в основном пишу письма, а если что-то срочное, то пишу смс соседке. Мама так и не смогла освоить сотовый телефон больше чем просто принять вызов.
Надо убедить Рустема в том, чтобы у меня была возможность звонить ей. А это будет не так уж и просто… Мужчина совершенно не идет на контакт, его не интересует моя жизнь, которая была до встречи с ним.
Первый день в пустой квартире я жалела себя и плакала. Не верила, что все это произошло со мной.
Больше нет любимого медицинского университета, куда я бежала скорее на пары поглощать знания и грызть гранит науки, нет шумных обеденных перерывов в столовой, когда после активной мозговой деятельности я пила горячий чай с сахаром и ела пирожок с капустой.
Нет танцев… Где я вечерами отдавалась музыке, забывала о проблемах и просто танцевала. До мокрой майки, до сбившегося дыхания, до остроты ощущений.
Ничего из прошлой жизни нет. Словно и меня нет. Александра Смирнова куда-то исчезла.
Сегодня у Алмаза свадьба, помню наш уговор, что он придет, а я добровольно отдамся. Не представляю, как это сделать. Кроме страха, омерзения и ненависти во мне нет ничего похожего на то, что сподвигнет отдать ему себя на растерзание.
Да и я понимаю, что после того, как я пущу его в себя, та Саша, местами наивная, чистая и светлая, она навсегда пропадет.
За окном необычайно яркое солнце, кладу ладонь на стекло, которое нагрелось от луча, освещающего спальню.
Красиво, очень.
Ключ в дверном замке дважды поворачивается. Я тут же напрягаюсь, натягиваюсь как струна.
Не мог же он прийти… Как? Сейчас полдень, у него должно быть торжество.
Я не готова. Я не могу.
Тихими шагами пробираюсь в коридор, выглядываю из дверного проема, сначала выдыхаю облегченно, потому что на пороге вовсе не Рустем, а потом напрягаюсь.
Этого человека я также не жалую.
— Добрый день, Александра! — Михаль захлопывает за собой дверь, кажется вежливым, но это все маска. Он душил меня. Я все помню.
Ставит перед собой картонные пакеты, узнаю известные бренды. Несмотря на то, что я далека от этого мира, я не совсем серая.
— Добрый… — переминаюсь с ноги на ногу.
— Угостишь кофе? — Михаль сбрасывает пиджак и остается в одной белой рубашке.
— Да, — не хочу с ним разговаривать, поэтому соглашаюсь и быстро убегаю на кухню.
Распечатываю нетронутую банку с кофе, я вообще тут почти ничего не трогаю. Тешу себя тем, что мне все это не нужно. Я тут ненадолго.
Завариваю для мужчины ароматный кофе, наливаю в красивую кофейную пару. Хотя тут вся посуда очень красивая. Как и квартира.
Я не вписываюсь сюда. Мне здесь не место.
— Сядь, — он приказывает также, как это обычно делает Рустем.
Киваю, закусывая губу. Опускаюсь на край стула напротив мужчины.
Он делает глоток и сразу морщиться.