— Никогда я тебя не отпущу. Я видел, как они все смотрели на тебя. Я видел, как они все хотели тебя. Это платье… Я сожгу его, Саша.
Он разворачивает меня лицом к себе, злости не вижу, зато похоть пляшет чертями в его зрачках. Сильная. Еле контролируемая.
— Ты женат, Рустем. Я никогда от этого не отмоюсь. Ну пожалуйста…
Он накрывает одной ладонью мое левое полушарие, перекатывает сосок из стороны в сторону, зажав его между пальцами.
— Слишком поздно, Саш. Я завис. Сильно. Никто никогда тебя не тронет даже взглядом. Никто… — он опускается губами к моей шее, — И никогда.
— Рядом с тобой небезопасно. Я не хочу быть с тобой.
— Кто тебя обидел, кукла? Покажи пальцем в его сторону, и я уничтожу этого человека.
— Ты меня обидел… Слышишь? Ты!
Отталкиваю стальное тело со всей силы, которая только есть в моем хрупком теле. Быстро натягиваю полностью закрытое платье. Прячу волосы за горловиной.
Дрожу, пытаясь справиться с паникой.
— Я отвезу тебя домой, — хрипит.
— Ты не можешь! У тебя свадьба!
Почему он такой упертый? Непробиваемый! Зачем он ломает меня… Если Малика узнает. Или ее отец.
— Ты обещала мне себя, кукла. Добровольно.
— Но… но…
— Но что, Саша? Ты правда думала, что я не понял твой план? Свадьба меня не остановит. Я весь вечер сдерживаюсь, чтобы не трахнуть тебя прямо здесь! Это блядское платье… Я же говорил тебе, что сожгу его? Ты сама виновата, что надела его. Ты спровоцировала меня. Пока не трахну, уже не успокоюсь.
Глава 17.
— Рустем, — мы выходим из спальни, Алмаз крепко сжимает мою руку, тащит за собой. Я молюсь, чтобы никто из гостей нас не увидел. Не понимаю, неужели ему плевать…
Михаль стоит в конце коридора. Ну как стоит, опирается о стену, взгляд расфокусирован, глаза в кучу. Он очень сильно пьян.
Рука Алмаза сжимается, мне кажется, что косточки начинают хрустеть.
— Мне больно, — шепчу ему в спину, и он ослабляет хватку.
Отпускает меня, я ощущаю те волны агрессии, которые исходят из него. Поражает взглядом лучшего друга, мысленно убивает его. Понимаю, что беды не миновать.
— Не нужно, — кладу руку на его плечо, но это не срабатывает.
Два шага вперед и вот уже Алмаз трясет Игоря за рубашку, стискивая ткань в кулаках и прокручивая ее. Свирепствует, толкая Михаля об стену дважды, а тот лишь хрипло смеется.
— Нажрался, сука… Ты оставил куклу одну! Если бы, сука, с ней что-то случилось…
— Например, что? — огрызается, пытается оттолкнуть Рустема, но тот сильнее.
Дело даже не в физической форме, а Алмаз и правда более высокий и плечистый. Просто Рустем трезвый, а Игорь нет.
— Например, твоя женушка бывшая решила девочке отомстить за то, что ты привез ее сюда. Какого черта, Михаль! Ты мог придумать отмазку перед Хамзатовичем. Да что угодно! Но не приводить ее сюда!
— Может я хотел… — Игорь смотрит прямо в глаза друга, — Хотел, чтобы случился скандал. Хотел, чтобы эта, — он тычет пальцем в мою сторону, не поворачивая головы, — Исчезла. Мы потеряем все из-а нее. Потому что ты, — наконец Игорю удается оттолкнуться от стены и двинуться вперед, — Думаешь своим членом. Ты сам не замечаешь, как она начинает руководить тобой. Ты помешался, сука. А там такие бабки, Алмаз! Мы нахуй все потеряем, если ты не уберешь ее.
Я знала, что Игорь меня не любит. Но чтобы настолько… Он считает меня виноватой, в каждом его слове слышится ненависть, он пронизан яростью.
И проблема лишь в том, что я когда-то оказалась не в том месте и не в то время. Вот моя вина.
— Я держу все под контролем! Никто никогда не узнает!
— Включи свои мозги! — Игорь оглушает криком, и я начинаю трястись от страха. Как бы на его крики не прибежали другие гости, потому что он громче музыки, — Ты подсел, Алмаз. Ты поплыл. Я же, блядь, наперед уже вижу. Ты ради нее начнешь головы сносить… Убивать… А потом полетят наши с тобой головы. Отпусти ее. Не твоя она.
Внутри поселяется клочек надежды, а что если слова Игоря возымеют эффект. И Рустем прислушается. Отпустит. Навсегда.
— Алмаз, я знаю нахуй что это такое. Она, — теперь он поворачивает голову в мою сторону, — Она твое слабое место. Бить будут в нее в первую очередь. Не в тебя.
Рустем наконец отпускает друга. Молчит и тяжело дышит. Как затишье перед бурей…
— Я знаю, брат. Ломает, — Игорь хлопает его по плечу.
Алмаз просовывает пальцы сквозь свои волосы, запрокидывает голову назад и ревет. Ногой бьет по стене, что стоит напротив.