За большим квадратным столом посредине кабинета сидел незнакомый мужчина и изучал какие-то бумаги. На мое появление хищно сощурился и подобрался, вставая. В нем было метра два роста, серебристо-серый костюм бликовал при движениях. Внешность у мужчины была пугающая: холодные серо-голубые глаза, пронзительный режущий взгляд, острые черты лица. От него хотелось отвернуться, но что-то подсказывало - нельзя.
- Аня, это - Кирилл Карельский, - представил нас Зул, умудряясь на фоне гостя ничуть не проигрывать во внушительности, хотя был ниже и меньше. Кирилл даже не кивнул, промораживая меня взглядом, и я, удивляясь себе сама, отвечала ему таким же. Сколько мы так стояли - не знаю. Только я неожиданно вздернула верхнюю губу, обнажая передние зубы, и в этот момент брови Карельского поползли вверх.
- Кир! - раздалось рычащее позади меня, и я резко выпрямилась.
Я узнала голос. Он впился в спину мельчайшей острой ледяной крошкой, оставив на коже горящий след. Мне показалось, все исчезли... кроме нас. Остались я... и он... Я слышала его медленные шаги и сжималась все больше. Наверное, так приближается судьба, злой рок... А в моем случае - Мирослав Карельский.
5
Он обошел меня сбоку, не удостоив взгляда. Как и брат, он был в костюме, только темнее цветом, сидевшем, как влитой на его мощной фигуре. Мирослав был немногим ниже Кирилла, и я совершенно не могла предположить, кто из них старше.
- Садись, - вывел меня из ступора Зул Вальдемарович, и тут же обратился к братьям, - Анна Воржева, предмет договора.
- Что?! - вскочила я, едва начав присаживаться на стул.
- Почему от нее несет другим мужиком? - повернул голову Мирослав в сторону Магистра, и я словно ударилась взглядом о его непробиваемую маску. Голос был пропитан презрением и неприязнью.
- Какое... ваше... дело? - прорычала я, тяжело дыша. Хотела в нужном месте вставить «собачье», но инстинкты самосохранения возопили на все нутро... правда, все же с опозданием.
Мирослав резко развернулся и наконец удостоил меня взгляда. Нет, он хлестнул меня им наотмашь. Знакомые глаза цвета голубой стали, плотно сжатые губы, ... снежинки... Я снова начала куда-то уплывать.
- Анна, сядь! - рявкнул Магистр, заставляя меня вздрогнуть и прийтий в себя.
- Пусть стоит, - властно скомандовал Мирослав и двинулся ко мне. - Дадите мне поговорить с «предметом договора» наедине? Вы же все равно знаете, что я соглашусь на все ваши условия...
Он не спускал с меня взгляда, испепеляя им заживо. И я не выдержала, дрогнув и отводя свой.
- Да, конечно, - кивнул Зул, красноречиво зыркая на меня неодобрительно, но куда там! Кирилл, молчаливо созерцавший действо свысока, вышел вслед за моим боссом, и мы остались одни.
- Тебе не кажется, что то, что между нами было, дает тебе право обращаться ко мне на «ты»? - высокомерно усмехнулся Мирослав, застывая в двух шагах от меня.
- То, что было, дает мне право заявить на тебя в Ведовскую защиту, - огрызнулась я, понимая, что попытка обречена на провал сразу же.
Последовала усмешка.
- Куда бы мне на вас, таких ушлых ведов, заявить... - начал он, обходя меня медленно по кругу. - Или скажешь, не имеешь понятия о том, куда тебя втянули?
- Не имею понятия, о чем ты!
Мир помолчал, замерев за моей спиной. Потом вдруг сделал шаг, разделяющий нас.
- Я закончу то, что начал, Аня... - его рычащий шепот раздался над самым ухом, кожу шеи опалило слишком горячее для человека дыхание. Я замерла, тяжело сглатывая, - Только... никогда не трахал шлюх.
Сама не поняла, как я это сделала. Только осознала себя, стоящей лицом к лицу с ним и горящей ладонью, которой огрела его мгновением назад. Он лишь слегка прикрыл глаза, шумно втягивая воздух, а рука у меня ныла все ярче. Кажется, зарядила отменно. Будет синяк. У меня.
- Обломишься, - не остановилась я на достигнутом, но все же делая шаг назад.
Взгляд Мирослава изменился. В него добавилось непонятное мне довольство и... любопытство. Он, казалось, вообще не заметил моей выходки.
- Значит, и правда не знала ничего... - наклонил по-звериному голову, ожидая. Я задышала чаще, обхватывая себя руками. - Хорошо... - протянул задумчиво. - Можешь быть свободна.
- Что? - мой голос дрожал.
- Можешь быть свободна, - повторил он холодно, - езжай домой, прими ванную и смой с себя запах чужого мужика... - его голос снова стал жестким. - ... если его можно назвать... мужиком.
- Не твое дело... - прикрыла я глаза. Да какое он имеет право осуждать Валеру?! Пусть Лера - «безоборотный», зато в тысячу раз... что? Человечней? Так наверняка именно поэтому!