ГЛАВА 5
Утро выдалось мрачным и промозглым. Черные тучи повисли низко над землей, словно и сами не знали, чего они хотят больше: вылиться на землю нескончаемым потоком воды или засыпать все снегом. Первым в этом году снегом.
Мне жутко не хотелось оставаться одной в такой день, поэтому я не придумала ничего лучше, как вновь собрать подруг и отправиться с ними в лес за травами. Но когда-нибудь, я надеюсь, все будет иначе, и я смогу позволить себе два выходных в неделю, в которые буду сидеть с подругами и пить чай, разговаривая о чем-то хорошем и веселом. И у меня будет свой дом, а в нем обязательно большой камин и светлая уютная кухня. Все это будет! Обязательно будет! А пока… котомка за спину, капюшон на голову, тропа под ноги. И наметанный взгляд на целебные растения. И голоса верных подруг рядом.
Но работа не клеилась. Уставшая и растерянная, я бродила от одного куста к другому, толком не замечая ничего, кроме исцарапанных носков своих ботинок.
– Здрав будь, девица! – окликнул меня тихий голос, вырывая из тяжких дум.
Отыскав взглядом лешего, я низко ему поклонилась. Привычно достала гостинец и положила его рядом с корягой.
– И вам здравия, дедушка!
– Помню я тебя, помню. – Прокряхтел дед, забирая угощение. – Сослужишь старику службу?
Я замерла, тревожно всматриваясь в лукавые глаза лешего. Попросить он мог все что угодно. И отказаться нельзя: не раз и не два еще мы придем в этот лес. И соглашаться боязно. И спрашивать наперед, что же ему нужно, тоже нельзя. Обидится – еще хуже будет. А впрочем…
– Сослужу. – И еще раз низко поклонилась.
– Ну, тогда иди за мной.
Леший, неожиданно цепко схватив меня за руку, дернул на себя. Я моргнула, чтобы открыть глаза в совершенно другом месте. Ельник вокруг был таким густым, что под его ветвями было темно, а у моих ног лежало тело мужчины. В первое мгновение я подумала, что он мертв, столько крови было разлито вокруг. Но вскоре послышался тонкий вздох на грани слышимости. Он все еще дышал. Я вздрогнула от мысли, что же ему пришлось пережить, чтобы получить такие ужасающие раны.
– Я не буду просить тебя спасти его, – сказал леший. – Не знаю, возможно ли это. Но мне вовсе не нужно, чтобы завтра здесь рыскали следователи, топча мои цветы, ломая мои деревья в поисках сами не зная чего. Просто убери это отсюда, – закончил свою мысль леший, теряя ко мне всякий интерес. Вздохнул тяжело, словно его печалило все происходящее, но не так чтобы уж слишком. И исчез.
Я осталась одна с умирающим мужчиной рядом, не понятно где в лесу, в полной растерянности. Что же делать?
Увязая ногами в пропитанной кровью земле, я подошла ближе и присела рядом. Резкий и какой-то необычный запах забивал дыхание, резал глаза. Я отвела слипшиеся от крови волосы с лица мужчины и с ужасом узнала в нем знакомого дроу из столичных дознавателей. И, прежде чем поняла, что делаю, позвала изо всех сил:
– Рошха! Девочки! Сюда!
К моему счастью, остальные ученицы были не так уж и далеко. Они услышали меня и вскоре уже были рядом. Стоит ли говорить, что они совсем не обрадовались ни тому, кого именно мы нашли, ни тому, что я решила все же ему помочь?
Девочки наперебой уговаривали меня не ввязываться в явно криминальную историю и не подвергать себя дополнительной опасности. Смогут ли меня защитить дознаватели, скажут ли хоть спасибо за спасение одного из них – неизвестно. А вот злодеи, покусившиеся на одного из таких важных персон, явно будут не в восторге.
Но, несмотря ни на что, бывшие ученицы помогли мне и кое-как перебинтовать раны дроу, и дотащить тело до дороги. И даже напоить его водой, пока мы ждали подходящую повозку.
Довольно быстро вместе с проезжающим мимо торговцем мы оказались в пригороде, а дальше время и вовсе понеслось вскачь. Набежали стражи, лорды-дознаватели, появились какие-то подозрительные личности и даже пара храмовников. Нас с девочками под конвоем проводили в Дом Стражей, а после начались допросы один за другим в разных кабинетах с разными дознавателями. «Где нашли? Как нашли? Почему нашли?» А, главное, я не могла сказать о лешем, ведь он попросил меня об услуге. А если бы не страшился внимания, то запросто бы вышел на дорогу и остановил кого-нибудь, позвав на помощь.
Так что ответы мои были однообразными, а девочки и вовсе молчали. «Да, шла», «да, искала травы», «да, заметила что-то странное.» «Да… да … да».
А после в кабинет для допроса зашел какой-то паренек и сообщил, что дроу все же выжил и даже идет стремительно на поправку. Следователь, как и мы все, выдохнул облегченно и сказал, что утром дроу смогут опросить. И если он подтвердит наши слова – нас отпустят. Свой облегченный вздох я даже не пыталась скрыть от дотошного следователя. От мыслей, что за мою мягкость могут пострадать остальные девочки, хотелось самой себя придушить.
Нас проводили в квадратную комнату без окон, в которой было всего несколько кроватей да ночная ваза. Девочки смотрели на меня грустными обвиняющими взглядами, но вслух ничего не говорили. Кто знает, может нас подслушивают? А я молчала и думала о том, что каждый раз есть выбор. Прошлый раз я прошла мимо и ничего не сделала. И, кто знает, как бы сложилась моя жизнь, не струсь я тогда.
А утром молчаливый служащий, не сказав на прощание ни слова, просто проводил нас на улицу, захлопнув за нашими спинами дверь.
Вот и вся история. Ни спасибо, ни до свиданья! Ничего…