Я закрыла глаза, мысленно отгораживаясь и от самого дознавателя, и от его дома. От этой комнаты, где все еще пахло сексом. Кажется, Берз тихо зарычал. По-настоящему, как зверь. Но спустя мгновение я почувствовала, как он разжег находящийся неподалеку камин.
– Твой долг передо мной растет. Я никогда ничего не забываю. Никогда ничего не прощаю. И вампир твой еще пожалеет, что решил присвоить себе то, что принадлежит мне!
– Он считает иначе, – сказала равнодушно, рассматривая яркие и такие живые язычки пламени на поленьях. – Считает, что я – его. Наказал даже девушек, которые меня оглушили и ограбили.
– Что? Когда?
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, тенью выскользнула из кресла и вдруг оказалась практически в камине. Прямо посреди взметнувшегося до самого верха зева пламени. Одежда тлела и дымилась, как и волосы. А мне было тепло. Светло. Радостно. В крови снова, искрящимися и пока еще неуверенными пузырьками, появлялась эйфория.
Берз сделал шаг назад. Тряхнул головой.
– Я знаю, что ты суккуба на половину. Именно на ту половину, которая, похоже, как раз пробуждается. Но кормить тебя второй раз за день не намерен. А вампир и не сможет! – сказал торжественно и злорадно. – Ему просто нечего отдавать.
Развернулся. Ушел.
А я толком его и не слышала. И не хотела как мужчину. И даже не думала об этом. Просто было тепло и хорошо. Было правильно. Уж огонь-то меня не предаст. Никогда.
***
– Ты должна понимать, что каждый преступник будет стремиться к тому, чтобы ты не попала к нему в воспоминания и не смогла понять, что именно он сделал. Он будет сопротивляться, думать о чем угодно, только бы помешать тебе. Ты должна научиться, не только проникать в чужое сознание, но и находить там нужные воспоминания, отсеивая шелуху.
Мы с мастером Дгавимом снова прогуливались по парковым дорожкам. Вокруг завывал ветер, с неба падал дождь вперемешку с мокрым снегом. Но казалось, мужчина этого не замечает.
– То, что ты научилась проникать в мое сознание – это, несомненно, прогресс, но я, можно сказать, отворив все ворота, едва не силком тебя туда тащу, помогая. Подобного радушия ты не встретишь более никогда и нигде. Чужой разум подобен лабиринту с загадками и ловушками. Тебе придется научиться находить верный путь, подыскивать отмычки, но главное – заметать за собой следы. – Мастер, остановившись, глубоко вздохнул. – Очень часто допрашиваемыми становятся знатные господа. Им не по нраву, что кто-то имеет возможность проникнуть в разум и узнать их тайны. Иногда они мстят. – Он легко коснулся своего виска, а у меня в животе образовался ледяной ком жуткой догадки. – Я не обладаю столь сильной магией разума, как ты. У меня никогда не получалось хорошо подменять воспоминания, стирая процесс допроса и записывая нечто другое. Но ты! – Ткнул пальцем мне в лоб. – Ты обязана научиться!
Прошло уже три недели с тех пор, как я вернулась в Дом Стражей. На следующий же день на занятии мастер узнал все, что со мной произошло, обучая меня новому приему, но не сказал ни слова. Сначала я была ему благодарна за молчание. После начала мучиться сомнениями и вопросами по поводу того, что он обо всем этом думает. Теперь же меня снедало любопытство: возможно, мастер и не увидел ничего? И не потому, что не мог – не захотел.
Едва на часовой башне пробил колокол, попрощавшись с мастером, я бросилась бежать на следующее занятие. Криминалистика была у нас профильным предметом, и опаздывать на нее категорически воспрещалось. Затем значилось следственное дело и физическая подготовка.
Я училась как проклятая. Вгрызалась в знания как прокаженная. Не думать. Не испытывать чувств. Не ждать и не надеяться. Не верить. Никому.
Я не знаю, какой у меня был вид или взгляд, когда я вернулась. И не хочу знать. Я помню, что на занятиях отвечала невпопад. Помню, что до боли сжимала кулаки и твердила себе собраться. Помню, что все время оглядывалась, словно ожидала нападения. Помню, что по ночам мне снились кошмары о нападении чудовищ… В любом случае, остальные адепты примирились с моим существованием. Из жалости? От понимания, что и я звезд с неба не хватаю и не все так радужно в моей жизни, как им казалось? В любом случае, как-то само собой получилось, что зона отчуждения вокруг меня рассосалась. Я все еще ни с кем особо не общалась. Мы не были друзьями, да и не станем никогда. Но все же…