Открыв один глаз, посмотрела на дознавателя. Даже вот такой помятый, он был… Дура ты, Шати.
– Рекмар мне в чувствах признавался перед тем, как на три недели уехать. На свидание ходили. Целовались даже. – На Берза я не смотрела.
– Да? И как?
– Он очень вежливый всегда. Пытается подбодрить, поддержать. Интересуется.
– Кем? Тобой? – Мужчина фыркнул. – И что ему, интересно, от тебя надо? Личный мозголом?
– Я достойна любви! – вскочила на ноги. – Достойна нормальной симпатии и нормального уважительного отношения! Просто так, а не только…
– Конечно, достойна. – Берз встал с кровати со скучающим видом. – Как и все вокруг. И что? Многих любят? Уважают? Если ты достаточно сильна – добейся и того, и второго. Если нет – не скули. О Рекмаре будешь докладывать каждый день. Постарайся попасть в кабинет и просмотреть бумаги. Если будут необычные посетители… ну, ты знаешь, что нужно делать.
– Я чуть не погибла в прошлый раз. – Кулаки сжались в жесте бессильной злобы. – Для вас это был просто эксперимент, а для меня все могло закончиться. Была – и нет, – я говорила искренне, убежденно, словно пыталась достучаться до его сердца.
Но как же больно! И что со мной такое, что даже после всего… люблю его. Вопреки всему. И понимаю, как это губительно. Понимаю, что не нужна. Но каждый раз доверчиво открываю сердце, а вдруг? Вдруг не пнут ногой, а обогреют?
Но нет. Видимо не в этот раз. Или никогда вообще? Не важно…
– Это было расширение каналов, – спустя, казалось, вечность сказал Берз. – Я увидел в тебе потенциал, а потому расширил магические каналы до уровня магистра. Поднаберешь знаний и вперед – покорять вершины магической науки. – И сарказма столько, хоть ведрами черпай. – Но подобный толчок, да будет тебе известно, возможен лишь в граничном состоянии, чего мы и добивались. Это во-первых. – Слова падали к моим ногам как льдинки. Острые и холодные. Кричащие что-то вроде: «Да как ты посмела обвинять меня?!» – Во-вторых, тебя страховал один из сильнейших чтецов в мире. А в-третьих, ты моя, Шати. Моя с потрохами. Что хочу, то и делаю. Уяснила?
Сложив руки на груди, заставила себя посмотреть в серые глаза. Молча. Какой смысл препираться и что-то доказывать?
– Но спрашивал я не об этом. – Улыбнулся вдруг. Нехорошо так прищурив глаза. – Поцелуй-то понравился?
– Да. – Выплюнула ему в лицо, думая о дне своей инициации.
Берз это, конечно, увидел. И понял. Он молниеносно схватил меня за блузу на груди, рванул к себе и впился в губы жестким и болезненным поцелуем. Так же резко отпустил.
– Придурок! – Я вытерлась рукой, заметив кровь от разбитой о зубы губы. – И что я должна была понять таким образом? Да я понятия не имею, чего ты хотел! – Обидно. За что?
Слезы просто градом посыпались из глаз. Словно кукла с обрезанными нитями, я упала на колени, обняв себя руками. Ну сколько можно надо мной издеваться?!
Но Берз и не думал отвечать на мой вопрос.
– От тебя пахнет вампиром. Опять. Орутен?
– Если мне нельзя ни с кем встречаться, просто запрети это. Ты ведь можешь, да? Я в твоей власти и все такое…
Так же быстро, как и начались, слезы усохли. Нервы ни к черту. А огонь, кажется, делает из меня истеричку. Вытерла щеки руками, сама себя презирая за чувства к этому лорду. «Не садися не в свои сани», – говорила нам часто матушка Настасья. А я вот зачем пытаюсь? Влюбилась бы в парня с пригорода и… И что? Представить себе подобную жизнь теперь не могла.
Берз сел рядом со мной. Прямо на пол. Обнял меня одной рукой, второй опираясь для опоры.
– Ты одна из самых сильных женщин из всех, кого я знаю.
– Охота сломать?
– Помолчи! – сказал грозно. – Ты сильная, как молодая сталь. Но в то же время ты как клинок без закалки. Надолго его хватит? Вспомни себя год назад? Произойди что-то этакое, и ты бы рыдала сутки напролет. А сейчас даже огрызаешься понемногу. Но почему не напала на меня? Почему не ударила? Неужели так сильно любишь? – Да он смеется надо мной!
– Мне хотелось! Очень! – И снова руки сжаты в кулаки. – Но магией нельзя – комендант, если поймает, житья не даст. А физически я вам не соперник. – Вот она – правда. Как есть.
Мне в голову полезли мысли, одна глупее другой, что если бы нанять кого-то, кто бы смог Берза обездвижить, а потом я могла бы над ним вдоволь поиздеваться…
– Ты уж с обращением ко мне определись, – тихим голосом разбил мои мечты лорд. – Но о любви ты отрицать не стала. Что, правда, любишь?
Я отвернулась, дернулась, чтобы встать, но Берз не пустил.
– Я ж козел. И хам. И вообще…
Я снова дернулась, но мужчина только прижал к себе сильнее.
– Я же над тобой все время издеваюсь и обижаю! Ты что, мазохистка?