***
Уже в сумерках мы с девочками вернулись домой. Но, несмотря на жалобно подвывающие желудки, сначала разложили и развесили травы, почистили корзины, ножи и лопатки для следующего похода, а после вымылись в подготовленной матушкой Настасьей баньке. Хорошо! А уж когда расселись за стол да за ложки взялись, горячая молочная каша да по кусочку маслица каждой… м-м-м, какое блаженство!
– Я хочу вас кое с кем познакомить, – волнуясь, произнесла травница, как только мы закончили ужин.
Ученицы тревожно переглянулись, ну а я уже знала, о ком речь. И не ошиблась: выйдя в спаленку, матушка вернулась с тремя очаровательными хвостатыми малышами.
– Это Гийя, Троту и Ргай.
Подруги тут же подскочили к крохотным нагам и принялись сюсюкать и причитать, какие же они хорошенькие. Ну а я начала мысленно составлять расписание на завтрашний день, чтобы успеть к вечеру в таверну. Две серебряные монеты уже заняли свое место в семейной кубышке, но этого было слишком мало.
Матушка Настасья села рядом и обняла меня за плечи.
– Я не могла оставить их.
– Я все понимаю. – Я положила тяжелую от мыслей голову на плечо родному существу и закрыла глаза. – Вы правильно поступили. Все хорошо.
– Возможно, тебе лучше уехать? Я могу договориться с травницей в Приселье. Все лучше, чем в таверну подавальщицей.
Я горько улыбнулась, понимая, что если уеду жить в глухую деревеньку, то в город уже никогда не вернусь. Кто меня пустит без документов? Да и нам ли не знать, как тяжела жизнь деревенских? Как трудятся они от рассвета и до заката на огородах и скотных дворах? Как рано стареют женщины от непосильного труда и как быстро спиваются мужики? Не раз и не два в поисках редких травок мы ночевали, а то и жили по нескольку дней в таких вот деревеньках. Не знаю, как чувствовали себя подружки, но мне всегда становилось жутко от безысходности такой вот жизни. Хотя местных вроде все устраивало.