– Мне так надоели слабаки, – сказала доверительно. – Ноют и ноют. Стонут и стонут. Ах, Шати, помоги!
Подавшись к мужчине, положила ладонь на его напряженную руку.
– Хочу чего-то иного. Вы… понимаете? – И ткнула с размаху пальцами другой руки ему в глаза.
– Помогите!!! – завопила, что было сил, запрыгивая сверху.
Как назло, рядом не было ни одного тяжелого предмета, чтобы оглушить бывшего начальника. Он брыкался и пытался выплетать какой-то магический узор, но я легко рвала нити пальцами, пытаясь призвать огонь.
В комнату вбежал один из вампиров, оставленных Орутеном для охраны.
– Оглуши его! – закричала, что мужчина тут же сделал, просто опустив на голову Рекмара тяжелый кулак.
– Он приехал с охраной. Услышав ваш крик, мы их связали, но, боюсь, если лорд не выйдет отсюда в ближайшее время, на нас нападут куда более серьезными силами.
– Сколько вы сможете продержаться? Мне нужно сломать его разум, чтобы узнать, куда делся Орутен и…
Но договорить я не успела. Вампира сбила с ног огромная воплощенная тварь, а после одним слитным движением просто разорвала его на две части, заливая все вокруг кровью.
Я словно взорвалась огнем изнутри, таким сильным был испуг. Тварь истаяла моментально, но от энергетического выброса воспалились портьеры на окнах и ковер на полу.
– Пожар! – уже кричал кто-то не своим голосом, а я, схватив Рекмара за руки, спешила в подвал.
Огонь потушат и без меня. Решивших напасть на наш дом, пока он ослаблен, остановят или, по крайней мере, задержат вампиры. А я просто обязана была узнать, что в голове у бывшего начальника. Слишком уж вовремя он появился, слишком уж осведомлен о состоянии и ранениях Берза, хотя это строжайшая тайна. Просто слишком…
А если я ошибаюсь, даже если наврежу ему, пытаясь снова и снова проникнуть за защиту, пусть буду гореть за подобное в аду, но точно при этом зная, что сделала все, что могла.
***
Подвал как подвал. Ни тебе пыточных приспособлений, ни допросных стульев. Но едва за мной закрылась дверь, в здание наверху ударил какой-то снаряд. Пол под ногами вздрогнул, и я почувствовала, как сработал на шее Берза аварийный амулет, перенеся мужчину в реанимацию центрального госпиталя. Хорошо, что хоть за него волноваться не надо.
Рекмар знал, что идет в дом, который, по сути, некому защищать. Знал, что никто не заступится за Берза, успевшего многим по долгу службы отдавить любимые мозоли. Он пришел с армией и спрашивал моего согласия лишь ради проформы: ну а вдруг?
Зря. Очень зря! Никогда не недооценивай противника – эта ошибка может стать твоей последней.
Рекмар лежал на холодном каменном полу, но во мне не было ни грамма жалости. Не церемонясь, я уселась прямо на него сверху, уже зная, как преодолеть первый слой защиты. Со вторым будет сложнее – его еще нужно найти за ложными воспоминаниями.
Время потеряло для меня значение. Размылись рамки настоящего и иллюзорного, я провалилась в пространство чужого разума. Совсем рядом шел бой, но я просто не имела права на ошибку. Не имела права отвлечься и все испортить. На кону стояли наши жизни. Снова.
И вот последнее воспоминание. Детское. Я отбросила его в сторону как ненужную игрушку и огляделась. Много их, но Орутен был прав: недостаточно. Только как найти остальные?
Это было похоже на плаванье в белом тумане. Вверх или вниз, в любую из сторон – вот они воспоминания. Но все не то. И запах гари, проникающий даже сюда. Кажется, наверху все же разгорелся пожар.
Ладно. В любой из ситуаций главное понять принцип. Здесь полно воспоминаний. Любых. Но каких точно нет? Ни одной?
Кровь?
Я воссоздала воспоминание одного из допрашиваемых ранее поводырей и подвесила его в произвольном месте среди мыслей Рекмара.
По туману чужих воспоминаний пошла рябь, словно от ветра по воде. Интересный эффект.
Еще одна пустышка, на этот раз о самой воплощенной. О натянутом до предела поводке и запахе разложения. И еще одна: о нападении на Арерате.
Вокруг, в том самом тумане, что-то происходило. Двигались тени, кажется, я слышала звуки. Казалось, словно кто-то огромный движется совсем рядом, присматриваясь ко мне. Не к действиям – к душе.
Мне было страшно. До жути. Было очень холодно. А еще с каждой минутой становилось все труднее дышать.
Но разве могла я отступить?
Еще одно ложное воспоминание. И еще одно. И еще…
Я просто не могла придумать что-то еще, что могла бы сделать в этой ситуации. А некто невидимый все приближался, увеличиваясь в размерах и пугая своей чужеродностью.
В тот миг мне как никогда захотелось стать маленькой девочкой и ухватиться за юбку матушки Настасьи, свято веря, что эта женщина может все. Что она все исправит, что защитит нас от любой беды.
Как мы вообще докатились до того, чтобы стать чужими друг другу? Как я могла забыть, сколько всего она сделала для меня? А как она могла отказаться от своего ребенка, даже если ей показалось, что я оступилась?
Воспоминание о матушке Настасье я повесила случайно. Уже свое. Детское. Но оно словно прорвало плотину, вытягивая на свет воспоминания Рекмара об этой женщине…
Уютная гостиная, его мать и матушка Настасья. Совсем другая: холеная и ухоженная, богатая горожанка. И маленький мальчик, восхищающийся красотой получеловека.
Затем другое воспоминание о его матери – усталой и осунувшейся после смерти мужа.
Но вот снова все в порядке. И деньги, большие деньги, словно ниоткуда взявшиеся в их доме. Купленный за целый мешок золотых титул. Огромный дворец, в который они поехали с мамой на бал, где и познакомились с настоящей высшей аристократкой – леди Арерате и ее блистательным супругом…
Кричащая матушка Настасья. Она ударила леди Рекмар по лицу, но получила такую же плюху в ответ.
– Пошла вон, нищенка! – кричала ей леди Рекмар. – Но знай, я утащу тебя за собой!
Уже позже Рекмар узнал, что это именно матушка Настасья создала первую печать привязки. Она так мучилась совестью за смерть близнецов, что за ее спиной начала воплощаться эмоция. Вот талантливая магичка, наполовину человек, наполовину природник и придумала, как не дать той вырваться… А потом похвасталась разработкой лучшей подруге – очень талантливому предпринимателю с живым умом.
Гордыня не зря один из смертных грехов.
Она прекрасно понимала, как именно леди Рекмар решила распорядиться полученными знаниями. А уж когда появились первые новости о жертвах… Матушка Настасья так мучилась совестью, что и правда все продала и ушла в монастырь, но найти в себе силы, чтобы во всем сознаться, так и не смогла.
Новые воспоминания мужчины утянули меня в свою круговерть.
Вот родная мать учит сына находить носителей еще невоплощенных эмоций. Учит накладывать печать, приманивать и порабощать тварей. Но система не идеальна: чудовища тупы, без постоянной подпитки живыми человеческими телами быстро дохнут, а вырастить новое не так-то просто.