Вип-зона была на втором этаже. Однако, мы поднялись выше. Осматривая интерьер третьего этажа, мне хотелось удавить всех Сониных охранников. И по моему взгляду мужик это понял. А нечего было допускать, чтобы моя девочка оказалась в комнате для привата, где шлюхи Прохора ублажают клиентов.
Мы вошли в одну из комнат и первое что выцепили мои глаза — Соня. Моя девочка лежала на диване. Хорошо, что кто-то додумался подложить ей под голову пайту. И она не соприкасалась кожей с обивкой, на которой чем только не занимались до этого.
Еще в комнате находились те самые мужики, которые позировали на фото. И две незнакомые девки.
— Где Прохор? — с рычанием спросил, не отрывая взгляда от малышки.
— Сбежал, — коротко отчитался один из охранников.
Я кивнул, принимая ответ. С ними позже разберусь.
— Грузите всех, — дал приказ подчиненным. — Всех в ангар. Я потом с каждым побеседую.
С особым удовольствием отметил, как на их лицах отразился страх.
Когда комната опустела, подхватил Соню на руки и вышел из приватки. Малышка даже не проснулась от моих движений.
«Чем же тебя накачали, солнышко мое?»
Соня не проснулась ни от спуска по лестнице, ни от шумной музыки. Она тихонько спала, прижавшись щекой к моей груди.
Погрузил ее на заднее сиденье машины и как смог, пристегнул ее ремнями безопасности.
Сел за руль и шумно выдохнул. Надо успокоиться.
В решении таких вопросов мне нужна чистая голова. Хотя для себя я уже все решил. Вопрос лишь в том, насколько разговорчивыми будут те, кого сейчас везут на беседу в ангар.
Малышку привез в свою комнату на «базе». Аккуратно положил на кровать. Заправил упавшие на лицо волосы и поцеловал в висок.
В дверь тихо постучали и в комнату вошел Кирилл — наш местный врач, которого я вызвал еще в дороге.
Мужчина поздоровался и полностью сконцентрировал свое внимание на моей чертовке.
Кир измерил Соне пульс, давление, осмотрел зрачки и проверил рефлексы.
— В целом ее состояние хорошее, — отчитался врач. — Пульс ровный, давление чуть понижено, но не критично. Надо кровь на анализ взять. Только после этого я смогу сказать, чем ее накачали.
— Бери, — невольно процедил сквозь зубы.
Запустил руку в волосы и растрепал их. Нужно успокоиться. Но как это воплотить в реальность, если только одна мысль, о том, что сделали и что могли сделать с моей девочкой выводила из себя.
А еще я чувствовал вину. Не поперлась бы она в тот клуб, если бы я не сыграл в ревнивого мудака.
— Тебе надо успокоиться, — заметил мое состояние Кир. — Могу помочь.
— Не надо. Сам справлюсь.
Я видел кровь чужих людей тысячи раз. Но когда Кирилл проколол малышке вену, содрогнулся всем телом.
— Ну смотри, — пожал плечами врач, складывая инструменты в чемоданчик. — Девчонку скрывать от пацанов будешь?
Я на пару секунд задумался. Что ей здесь угрожает? У меня предателей нет. Тут конечно сборище не самых благожелательных личностей, но кодекс они чтят и уважают друг друга по-братски. Конечно иногда бывают стычки и драки. Да только уже через час конфликтующие стороны дружно бухают в каком-нибудь баре.
И если все будут знать, что это малышка — моя, на нее будет меньше посягательств.
— Нет. Не буду, — уверенно ответил, глядя Киру в глаза.
— Это правильно, — покивал он головой. — Девчонка красивая и невинная на вид. Пацаны отродясь таких не видели.
Из горла, непроизвольно, вырвалось что-то похожее на рык и я сделал шаг к мужчине.
— Какого х*я ты вообще ее рассматривал?
— Мдаа, — с усмешкой протянул Кир. — Это все что ты понял из того, что я тебе сказал? Тогда все гораздо печальнее чем я думал. Советую не просто всем сказать, что это твоя девушка, но и повесить на нее табличку.
Врач заржал и не прощаясь вышел из комнаты.
Но он чертовски прав. Мне надо контролировать свои собственнические инстинкты. Еще не известно, как к этому отнесется Соня. Малышка может испугаться моей агрессии, пусть и направленной не на нее.
Еще раз подошел к моей девочке. Погладил нежную кожу на щеке.
— Что же ты со мной делаешь, девочка моя? Всю душу из меня вытрясла, — тихо признался ей на ушко. — Сердце в кулачок свой сжала и не отпускаешь. Если не будет тебя — не будет и меня, — глубоко вздохнул, стараясь убрать ком горле. — Но ты так не поступай. Живи, малышка… Долго и счастливо. А я всегда буду за тобой присматривать. Оберегать. А пока у нас есть время — я хочу провести его с тобой. Чтобы последние недели жизни Сокола были наполнены счастьем и твоим вниманием. А когда ты очнешься, я извинюсь. Об стену расшибусь, но вымолю прощение за свой идиотизм.