Меня воспитали так, чтобы потом я смогла взять руководство семейного бизнеса. Я получила степень бакалавра в Брауне и степень доктора философии в Колумбийском университете и должна была волшебным образом встать во главе «Энтерпрайз Сент-Винсент». Пока я не увидела губернатора Вудхауса, выступающего в Нью-Йорке, и его речь и его личность изменили все. Он был тем человеком, за которого я хотела бы зацепиться. Человеком, в которого поверила. И мне вдруг не захотелось следовать идеальной траектории, которую за меня выбрали мои родители. Я хотела что-то изменить в своей жизни.
Вот так я и оказалась здесь с годом, предоставленным родителями, прежде чем вернусь домой и унаследую свою империю. Я намеревалась извлечь из пребывания здесь максимум пользы.
Но все это не имело бы никакого значения, если бы Вудхаус не был выдвинут на пост президента. Он выиграл среди кандидатов на первичном голосовании в Нью-Гэмпшире и еще нескольких других Восточных Штатах. Первичная гонка кандидатов в Висконсине была не за горами, и вся наша кампания была сосредоточена на ней.
Я запланировала голосование в университете на тот же день, когда открылось досрочное голосование. Сначала была двадцати четырехчасовая танцевальная вечеринка в бальном зале студенческого клуба. Она должна была закончиться следующим утром, все студенты сразу же отправятся на избирательный участок, организованный в кампусе.
Пятнадцать часов спустя, в полночь, я едва удерживала глаза открытыми. Студенты сами все подготовили. Я уговорила ассоциацию студенческих вечеринок провести это мероприятие, чтобы мы могли потом устроить в кампусе голосование. Время этой вечеринки и предвыборной кампании измотали меня полностью, и провести всю ночь на ногах было похоже для меня на кошмар, о котором даже не подумала, когда предлагала устроить это мероприятие.
— Похоже, тебе это не помешает, — сказал мне Сэм.
Я в отчаянии потянулась за кофе.
— Ты просто мой спасатель.
Он рассмеялся.
— Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание. Сон — наш величайший союзник. Отказаться от него на одну ночь — не самая лучшая идея.
Я сделала большой глоток дымящегося горячего черного кофе.
— На самом деле ты прав. Но я здесь. Надеюсь, смогу продержаться до утра.
— Еще осталось больше семи часов, а ты выглядишь как зомби. Может тебе, стоит несколько часов поспать, пока твои добровольцы будут со всем этим управляться.
— Не требуй от меня невозможного, — сказала я с усмешкой.
— Просто беспокоюсь о тебе.
Я махнула рукой.
— Знаю. Но это мое первое большое событие. Мне некомфортно уходить отсюда даже на несколько часов.
— Я боялся, что ты так и скажешь, — ответил он, проводя рукой по своим темным волосам. Мои глаза с живым интересом следили за его движением. — Я собираюсь остаться здесь с тобой.
— Что? — Спросила я со смехом. — Не говори глупостей. Тебе нужно поспать.
— Ты думаешь, я позволю тебе проголосовать раньше меня?
Я закатила глаза.
— Все равно голоса считаются одинаково, неважно раньше или позже.
Он шагнул вперед, ближе, совсем близко. Мой пульс участился. Он был так близко и в то же время так далеко. С той первой ночи мы целовались еще несколько раз, но так ни к чему и не пришли. Не двинулись дальше и не отстранились. Но сейчас его желание остаться было похоже на еще один шаг вперед. Непостижимый для нас шаг.
Его мизинец медленно скользнул вокруг моего. Небольшое, простое движение, и все же электричество пронзило все тело. Вздрогнуло, будто он разбудил меня.
Мы так и стояли, не знаю, сколько времени, наблюдая, как сгущается ночь. Все студенты университета танцевали вместе какой-то танец, который они планировали танцевать по пути на избирательные участки. Мы даже присоединились к некоторым из них, чтобы не заснуть.
Потом взяли гамбургеры из нашей любимой закусочной, которую я убедила поучаствовать в этом мероприятие, выставив свои вкусные гамбургеры. Через несколько часов мы с Сэмом опустились на пол бального зала и принялись за нашу любимую еду.
— Ларк, — сказал Сэм, когда наконец закончил со своим гамбургером.
Я проглотила последний кусочек гамбургера и отложила обертку. Закончив жевать, спросила:
— Что?
— Ты ведь не против, что я нахожусь здесь?
Мои щеки вспыхнули.
— Не против? Я... я хочу, чтобы ты находился здесь.
Он кивнул.
— Хорошо. Я не хочу перегибать палку. Я знаю, что мы коллеги…
Я положила свою руку на его.
— Ты не перегибаешь палку.
Во всяком случае, Сэм делал какие-то движения вперед в наших отношениях медленно. Так медленно. Я не привыкла к таким парням как Сэм. Южные джентльмены были совсем другими, они не хотели торопиться и не боялись переступить черту. Они были теми парнями, которые хотели от меня чего-то большего, чем просто секс. Мы кружили вокруг друг друга в течение нескольких недель, не делая больше ничего, только целовались. Подумать только, он считал, что с его стороны может показаться это перегибанием палки, мне и в голову такого не приходило.
— Я просто... ты мне очень нравишься, — признался он.
На моем лице появилась улыбка.
— Ты мне тоже очень нравишься.
Я наклонилась вперед, захватывая его губы своими. Они было мягкими. Никакой спешки, к которой я привыкла с парнями из Верхнего Ист-Сайда. Поцелуй был таким к месту, словно он делал еще один стежок к тому, что и так назревало между нами. Правильно все, расставляя по местам.
Он застонал мне в губы и отстранился.
— Очень трудно сдерживаться, не выкрадывая тебя от сюда.
Я усмехнулась, снова привлекая его к себе.
— А кто сказал, что я этого не хочу?
Он поцеловал меня еще раз.
— Ты слишком особенная для этого, — сказал он мне в губы. — Не торопись, Ларк. И я не хочу нас торопить.
— Нас, — выдохнула я это слово, как спасательный круг.
— Ты ведь моя, верно? — спросил он.
Я сглотнула и кивнула, встретившись взглядом с его глубокими темными глазами.
— Твоя.
— Хорошо. — Он заправил прядь рыжих волос мне за ухо. — Мне кажется, что я ждал тебя целую вечность.
— Ты меня ждал? — Прошептала я в благоговейном страхе. Никто никогда не говорил мне таких слов.
От его улыбки сбоку у глаз появились морщинки. Это была самая искренняя улыбка, которую я когда-либо видела в своей жизни. Сэм был уникальным в своем роде.
— Я рад, что ожидание закончилось.
2
— За губернатора Вудхаус! Победителя в предварительных выборах в Висконсине и предполагаемого победителя президентских предварительных выборов! — Воскликнула Мойра, высоко подняв кружку с пивом.
Мы все подняли бокалы, чтобы чокнуться с ней, праздную нашу победу. Первичное голосование было изнурительным, но теперь, когда оно было позади, будущее выглядело еще более светлым. Всегда имелся шанс, что Вудхауса не выдвинут, не проголосует нужно количество человек, и тогда нам всем придется закрыть свою лавочку и перейти к другому кандидату. Или, что более вероятно, в моем случае, вернуться домой.
— Боже, как я люблю это место, — сказал Сэм, когда перед нами поставили блюдо с жареной картошкой.
В настоящее время мы находились в нашем любимом баре в городе в первую очередь потому, что здесь в баре подавали еду в нерабочее время. Не самое лучшее место для еды в городе, но пиво здесь тоже подавали. Итак, беспроигрышный вариант.
Я потянулась за картошкой, макая ее в кетчуп, поморщившись, когда Мойра потянулась к горчице.
— Не понимаю, как ты можешь ее есть.
— А я не понимаю, как у тебя может быть аллергия на клубнику. Ты знаешь, какая она вкусная? — Спросила Мойра.
Я отрицательно покачала головой.
— Как будто у меня есть выбор, что я сама себе могу выбирать аллергию.
— Это ты хочешь, чтобы мы так думали, — пожала плечами Мойра.
— Говорит мне женщина, у которой аллергии больше, чем у всех, кого я знаю.
— Но да, у меня аллергия на траву, деревья, кроликов и вообще на большую часть природы. Но нет на замечательные, вкусные продукты, вроде клубники.
— У тебя такой интересный взгляд на эту проблему, — произнес Сэм.
— Эй, — заявила Мойра, указывая на него. — Мне не нужен чей-то бойфренд, который подтрунивает надо мной.
Румянец поднялся по моей шее и залил щеки. Я все еще не привыкла к этому слову из чьих-либо уст. Сэм был моим парнем. И я была его девушкой. Это казалось сюрреалистичным и абсолютно идеальным. Неудивительно, что до этого у меня никогда не было серьезных отношений с парнями. Просто много-много случайных свиданий.
Сэм запихнул в рот еще одну картошку.
— Не сердись на нас из-за того, что ты тоскуешь по Тоби.
— Ого! — Сказала Мойра, поднимая руки. — Я не тоскую по Тоби.
Я фыркнула и засмеялась.
— Именно, тоскуешь.
— Нет, это просто возмутительно.
— Мы все это знаем, Мойра, — сказал Сэм, пожимая плечами.
Мойра возмущенно посмотрела на него.
— Я не тоскую. Я могу заполучить любого, кого захочу. И я хочу, чтобы вы знали, что я оставила бывшего дома, тоскующего по мне. Может снова повстречаюсь с ним, когда вернусь домой.
Сэм рассмеялся.
— Это ты хочешь, чтобы мы так думали.
Мойра встала со своего места и закатила глаза.
— Я пойду к другому столику, где меня ценят.
Я потянулась к руке Мойры.
— Да ладно тебе. Не обижайся, — она подмигнула мне, хихикнув, а затем побрела к другому столику членов нашей предвыборной кампании.
— Иногда она такая обидчивая, — сказал Сэм.
— Ее зовут Мойра. Я люблю ее.
Он кивнул.