Шменкель был согласен с командиром. Поединок с двумя фашистами мог закончиться и по-другому. Только счастливый случай выручил Шменкеля.
В разговор вмешался комиссар.
- Я и раньше предупреждал Шменкеля. Он слишком горячится. Я был убежден, что больше с ним такого не произойдет.
Шменкель злился на себя.
В этот момент командир обратился к Рыбакову:
- В этой связи мне хочется задать один вопрос и вам, товарищ Рыбаков. Почему ваш автомат заело?
- Не знаю...
- Не знаете?.. А Шменкель из-за этого попал в очень трудное положение. Доложите об этом своему командиру отделения.
- Слушаюсь! - ответил покрасневший как рак Рыбаков.
После собрания командир отряда подозвал к себе Шменкеля:
- Ты, я знаю, докладывал Просандееву о своих опытах с минами. Как ваши успехи?
- Три удлиненных заряда и две мины готовы к употреблению, - объяснил Шменкель. - Рыбаков предлагает использовать их в качестве сюрпризов к Первому мая.
- А зачем так долго ждать? Можно сделать это и раньше. Для начала испробуем удлиненный заряд на железнодорожной ветке Дурово - Владимирское. Нужно только провести разведку местности. А что говорил вам Просандеев о курсах по минированию?
Шменкель объяснил.
- Хорошо. Мы так и сделаем.
Фриц хотел было идти, но помедлил.
- Ты хочешь что-то еще сказать? - догадался Заречнов.
Командир положил на стол кисет с табаком. Шменкель пододвинул табурет и скрутил цигарку.
- Я не знаю, как и начать, - заговорил Фриц, - но дело вот в чем. Под Москвой гитлеровцы потерпели первое поражение, и комиссар говорил нам, что в эту зиму фашисты потерпят еще не одно поражение. Мне интересно узнать, каково настроение сейчас у немецких солдат. Собственно, когда я преследовал убегавших гитлеровцев, то думал взять хоть одного из них живым. Я даже приказывал ему сдаться.
- Ты хотел взять "языка"?
- Да.
- А что мы будем делать потом с пленным? Держать его в лагере мы не можем, а чтобы переслать его через линию фронта, нужно еще установить надежную связь с частями Красной Армии. Я посоветуюсь с комиссаром по этому поводу.
Вскоре Заречнов выслал в разведку к железной дороге группу из пяти человек. Через трое суток разведчики вернулись в лагерь.
- Там нам нечего делать, товарищ командир, - доложил по возвращении Спирин. - Там другая партизанская группа уже дала жару фашистам. Отряд носит имя Буденного и с января действует в том районе. У них много трофейных боеприпасов. Партизаны сделали удачную вылазку и на Владимирское, так что вся эта железнодорожная линия находится под их контролем. Командир партизанского отряда имени Буденного сообщил нам также, что на железнодорожной магистрали Смоленск - Вязьма успешно действуют и другие партизанские отряды.
Узнав от Спирина о результатах разведки, Шменкель и Рыбаков даже огорчились, что другие отряды партизан уже опередили их.
- А командир ничего не сказал, где мы теперь будем пробовать наши мины? - спросил Шменкель.
Спирин покачал головой и объяснил, что командира, наоборот, даже обрадовали результаты их разведывательного рейда.
- Узнав об отряде Буденного, командир даже начал что-то насвистывать и велел сразу же послать за комиссаром, - продолжал Спирин.
На другой день в полдень в отряд прибыли три незнакомых конника. Отдав лошадей на попечение Григория, они попросили проводить их к командиру и комиссару отряда. Те ждали их.
- Ваши разведчики уже познакомились с нами, - проговорил худощавый мужчина небольшого роста в валенках и казачьей папахе. - Вот мы и решили воспользоваться случаем и завязать с вами более тесные связи. Сабинов, командир отряда имени Буденного, - представился мужчина.
* * *
Вместе с ним прибыли командир отряда имени Суворова Верзин и его комиссар.
Заречнов предложил гостям сесть.
- Мои разведчики сообщили, что вы опередили нас и уже контролируете железную дорогу.
Сабинов улыбнулся, обнажив крупные, пожелтевшие от табака зубы.
- Это не беда. Всем дела хватит. Вы неплохо устроились здесь. А не боитесь, что фашисты вас обнаружат?
- Пока такой опасности нет.
Верзин молча слушал и только кивал головой.
- Вот он меня тоже уговаривал создать хорошо укрепленный лагерь. Не так ли, Василий? - обратился Сабинов к Верзину. - А я все был против. Я считаю, что партизанский отряд должен быть подвижным и появляться там, где противник его совсем не ждет. Партизаны должны уметь как неожиданно появиться, так и вовремя скрыться. Правда, действовать так становится все труднее. - И Сабинов вздохнул.
- Что значит - труднее?
Тихомиров кивнул вестовому, разрешая войти. Вестовой принес чайник горячего чаю. Наполнив жестяные кружки, он доложил:
- Прибыл товарищ Догаев.
- Проводите его сюда.
Вошел Догаев. Заречнов познакомил его с присутствующими.
Все закурили. Снова заговорил Сабинов:
- Фашисты многому научились за эту зиму. Они уже не так беспечны, как раньше. Теперь они не чувствуют себя хозяевами положения и выставляют усиленную охрану. Вот поэтому действовать против них небольшими отрядами стало труднее. Об этом же говорили мне и разведчики из двадцатой кавалерийской дивизии.
- Они установили с вами связь? - Брови Заречнова удивленно поползли вверх. Командир вспомнил предложение Шменкеля захватить "языка". С комиссаром об этом Заречнов уже говорил, но Тихомиров не поддержал его: он опасался, что потом будет трудно перебросить пленного через линию фронта.
- На фашистский гарнизон в Околице, - заговорил молчавший до сих пор Верзин, - мы напали вместе с отрядом имени Котовского. Но операция эта была неудачной. Соседи наши действовали не по плану.
Заречнов наконец понял, куда клонят оба командира.
- А вы не поможете и нам установить связь с этой дивизией? - спросил Заречнов и посмотрел на Тихомирова, но лицо комиссара было непроницаемо.
Сабинов тяжело оперся на стол:
- Вам нужна от них информация или же помощь в проведении очередной операции?
Заречнову в этом вопросе послышались насмешливые нотки.
- Ни то, ни другое. В нашем отряде есть один немец, и ему нетрудно будет взять в плен "языка", который может пригодиться регулярной части Красной Армии.
В землянке стало тихо. Верзин, который уже поднес кружку с чаем ко рту, снова поставил ее на стол. Лицо его как-то сразу посерело, вокруг рта резко проступили морщинки.
- В своем отряде я бы не потерпел никаких пленных.
- Это ваше дело, хотя я вовсе не считаю это правильным.
- Держать немца в партизанском отряде? - Верзин всем телом подался вперед, глаза его загорелись. - Это уж слишком!
- Этот немец, - голос Тихомирова стал строг, - перешел к нам добровольно, а за время пребывания в отряде зарекомендовал себя как надежный и смелый боец. Вас это удовлетворяет?
Заречнов почувствовал, что одно упоминание о Шменкеле как бы воздвигло невидимую стену между собеседниками.
- Вы что, считаете, на фашистский террор нужно отвечать тоже террором?
- Этого я не сказал, - запротестовал Верзин. - Но мы должны безжалостно уничтожать наших врагов.
- Врагов - да, но Шменкель не враг.
- У немца это на лбу не написано!
- У предателя, который может находиться среди нас, это тоже на лбу не написано!
- Вы, конечно правы, - помолчав, признался Сабинов. - Нельзя судить о человеке, которого мы совсем не знаем. И ваше дело, кого вы пошлете за "языком": этого немца или кого другого из партизан. Сама же идея хорошая. Я помогу вам установить связь с разведотделом армии.
Отпив из кружки несколько глотков, он продолжал:
- Мы хотим пробраться в район Духовщины. Разумеется, сделать это можно только после тщательной разведки местности. Если же посмотреть на такую операцию, так сказать, с точки зрения нашего взаимодействия, то... Сабинов развел руками. - Вот здесь за одним столом собрались четыре партизанских командира...
Заречнов молчал, ждал, что скажут другие. Тихомиров тоже ничего не говорил.