И, разостлав карту, комиссар показал:
- Мы с вами встретимся вот здесь. Запомните пароль: "Чапаев".
- Ясно, пароль - "Чапаев".
Лес по обе стороны дороги был изуродован взрывами бомб. И хотя дым уже рассеялся, в воздухе еще пахло гарью. Освещенные солнцем, чернели коробки танков. Переходя от одного подбитого танка к другому, партизаны считали убитых. Так они дошли до левого, фланга. Дальше начиналось открытое поле. И вдруг в тишине грянул выстрел, за ним второй. Пули просвистели над головой Рыбакова.
- Выстрелы пистолетные, - определил Петр. - Вот я его сейчас очередью прошью.
- Ты что, с ума сошел? - остановил его Шменкель. - Мы возьмем его живым.
Раздался третий выстрел.
Партизаны спрятались за обгоревший танк. Стрелявший, видимо, находился в стоге сена, который стоял метрах в тридцати от дороги.
- Я его окликну. Пусть сдается в плен. Если он не дурак...
- Попробуй.
Шменкель на миг задумался: как лучше окликнуть гитлеровца, чтобы тот ему поверил. Может, назвать его "камрадом"? Нет, так не стоит.
- Солдат, бросай оружие и сдавайся! - крикнул Шменкель. Сопротивление бессмысленно!
Вместо ответа раздались еще два выстрела.
- Сумасшедший, - выругался Рыбаков. - Если б он не открыл стрельбы, никто б его и не заметил.
- Наверное, это офицер, - предположил Коровин. - Однако патроны он не бережет.
- Тебе все равно не уйти! - крикнул Шменкель гитлеровцу. - Сдавайся, и тогда тебе ничего не будет!
И опять вместо ответа прозвучал выстрел. Пуля щелкнула по броне танка.
- Скажи-ка ему, что мы сейчас подожжем сено зажигательной пулей.
Шменкель замотал головой. Сейчас, когда появилась реальная возможность захватить "языка" и узнать от него о настроениях в вермахте, было бы глупо убивать его. Может, и стреляет-то он из страха, а потом сам себе пустит пулю в лоб. Нет, этого допустить нельзя.
- Я его сейчас оттуда выволоку, - сказал Фриц.
- Ты что, тронулся? - удивился Рыбаков. - Ты думаешь, я разрешу тебе рисковать жизнью из-за какого-то паршивого фрица?
- Пойми, Петр, его нужно взять живым. Пойми же наконец.
- Понимаю, но ты забыл, что говорил нам командир о самовольных действиях...
- Я пойду с ним, - заявил Коровин. - Я зайду к стогу с одной стороны, а Иван - с другой.
- Да вы, я вижу, оба ненормальные.
И Рыбаков дал длинную очередь поверх стога.
- Я отвлеку внимание немца.
И Коровин в несколько прыжков перескочил через дорогу и залег там в кювете. Гитлеровец не видел Коровина. Когда же немец высунул голову, Рыбаков снова дал очередь поверх стога. Гитлеровец спрятался, и в этот момент через дорогу перебежал Шменкель. Он залег в кустах и стал внимательно наблюдать за стогом.
Но ничего не было видно. Шменкель слышал, как Рыбаков заменил диск у автомата. Немец, видимо, не замечал Шменкеля, который, решил подкрасться к стогу в тот момент, когда Коровин отвлечет внимание гитлеровца. Из стога раздался один-единственный выстрел. Видимо, патроны у немца были на исходе или же вообще кончились.
Рыбаков, спрятавшийся за танком, дал очередь в воздух, а в это время Шменкель подбежал поближе к стогу.
И снова пистолетные выстрелы гитлеровца слились с длинными очередями Рыбакова.
Добежав до стога сена, Шменкель бросился на фашиста. Тот вскрикнул от неожиданности, и Шменкель увидел перекошенное от страха лицо гитлеровца.
Фашист как кошка вцепился в Шменкеля, пытаясь затащить его в копну. Но тут подоспел Коровин и несколько раз ударил гитлеровца кулаком. Пленный затих.
Шменкель и Коровин выплюнули изо рта солому, отряхнулись и засмеялись.
- Ну как? Схватили его?! - крикнул им Рыбаков.
- Да! Давай сюда веревку.
Вытащив фашиста из стога, Коровин связал ему руки и положил пленного на землю. Во время бегства из танка гитлеровец, видимо, потерял один ботинок, и теперь одна нога у него была в носке. На пленном были только брюки и рубашка: китель у него, видимо, сгорел, а может, он его сбросил с себя.
- Ну и фрукта же мы захватили, - сплюнул Рыбаков. - Товарищи нас засмеют. Разве это пленный? Хоть бы офицер был, а то...
Шменкель пожал плечами. Пленному - рослому, здоровому мужчине - на вид можно было дать лет тридцать. Документов у него никаких не оказалось. В бумажнике, который партизаны нашли у него в заднем кармане брюк, лежали только деньга и две фотографии: с одной смотрела молодая женщина, с другой - девочка лет шести с большими глазами. И только.
Пленный застонал и, тяжело вздохнув, открыл глаза.
- Доброе утро. Хорошо поспали? - по-немецки осведомился Рыбаков.
Он выучился этой фразе у Шменкеля.
Немец ничего не ответил. Он смотрел на партизан полным ненависти взглядом.
- Вы ранены? - спросил пленного Коровин.
- Нет.
- Тогда вставайте!
Пленный медленно поднялся. Рыбаков поддержал его под руку.
"Ну и странный ты человек, Петр, - подумал Шменкель. - То ты хотел поджечь стог вместе с немцем, а теперь помогаешь фашисту встать".
- Как вас зовут?
- Кванд. Эрнст Кванд. Я требую немедленно проводить меня к командиру регулярной части Красной Армии, - заявил немец.
- Нет, сначала мы с вами займемся, - сердито бросил Коровин.
- Что он сказал? - спросил Рыбаков.
- Задирает нос, считает нас бандитами.
- Что?! - Рыбаков ткнул гитлеровца в спину дулом автомата. - Давай! Давай!
Шменкель шел последним. Он давно ждал момента, когда они возьмут в плен гитлеровца, давно собирался забросать пленного немца вопросами. А вот теперь Фриц не знал, с чего начать. Ему как-то стало неловко перед товарищами. Этот Кванд по их красным лентам сразу, видимо, догадался, что перед ним партизаны. Но стоило гитлеровцу оправиться от страха, как он потребовал, чтобы его передали в регулярную воинскую часть Красной Армии. Шменкель злился за это на пленного, но старался не показывать виду. Обогнав партизан, Шменкель пошел рядом с пленным.
- Кто вы? - спросил он немца.
Пленный смерил Шменкеля удивленным взглядом, озадаченный его безукоризненным немецким произношением.
- Солдат.
- И вы пришли сюда как солдат?
- Я отказываюсь отвечать.
- Значит, вы офицер.
Пленный молчал. На его лице не дрогнул ни один мускул.
- Воля ваша, но лучше подумайте о своем положении. У вас нет солдатской книжки, - проговорил Шменкель и, отстав, поравнялся с Коровиным,
Так они ниш минут двадцать.
- Далеко еще идти? - спросил пленный.
- Нет.
- Я унтер-офицер.
- Так-то оно лучше. Из какой части?
- Из одиннадцатой танковой дивизии.
- Почему вы в нас стреляли?
Пленный пожал плечами:
- Я и сам не знаю. Видимо, сдали нервы... Мне говорили, что партизаны издеваются над пленными...
В этот момент их окликнул часовой. Они назвали пароль и, завязав пленному глаза, пошли дальше. Партизаны, встречавшиеся на пути, отпускали ядовитые шуточки в адрес пленного.
Подойдя к заместителю командира отряда Васильеву, Шменкель доложил, сколько в ходе операции убито гитлеровцев. Тем временем Рыбаков и Коровин подвели пленного.
Васильев внимательно посмотрел на пленного. Гитлеровец в свою очередь изучал командира, стараясь, видимо, отгадать его воинское звание, поскольку на гимнастёрке у командира погон не было.
- Ну как, навоевались? - спросил Васильев.
- Пока да, - небрежно ответил пленный.
Васильев сделал несколько шагов к немцу.
- Пока, говорите? Надеетесь, что вермахт выиграет эту войну?
- А вы как считаете?
Разговор этот переводил Шменкель. Он так старался быть прилежным переводчиком, что не одернул вовремя пленного за его наглость.
- Вы не вправе задавать мне вопросы, - ответил Васильев. - Я же вам кое-что напомню. Ваши армии давно хотели быть в Москве, но из этого ничего не вышло. Вас отбросили на триста километров. А почему, я вас спрашиваю?