— Иди сюда, — прозвучало спокойно, но так, что стало понятно — эта въевшаяся в голос привычка повелевать появилась неспроста.
Из огня да в полымя. Я еще не знала кто этот парень, но уже боялась его не меньше, чем те, кто боголепно называл его «уважаемый господин».
Вышла из его спальни и замерла, не понимая, что делать. Попытка выпрыгнуть в окно уже не казалась удачной — дом достаточно высок, сломать ноги легче лёгкого. Путешествовать по дому в поисках другого места, чтобы отсидеться несколько часов — совсем плохая идея. А этот «господин» — даже мозг отказывался его так воспринимать — спрятал меня от преследователей. Но что-то подсказывало, что я об этом крупно пожалею, и моя клетка номер двадцать семь на старой фабрике покажется не самым худшим местом.
Парень очертил мою фигуру взглядом, а померещилось, что меловой линией.
— Блондинка… — констатировал буднично: — От Энвера сбежала?
Я кивнула. Никогда не видела главного своего пленителя, но его боялись и уважали те, кто надзирал за нами и возил к клиентам. Они называли его тоже «уважаемый господин», почти все, за исключением разве что того, кто меня преследовал — Толги. Этот сопровождал невольниц в фешенебельный район Ризе — в тот самый, где я сейчас скрывалась.
Богатые белые дома под черепичными крышами цвета лосося, заросли олеандров и рододендронов, эвкалиптовые и кипарисовые аллеи, лавровые кусты и необыкновенные пальмы, море цветов и яркая зелень постриженных лужаек. И дома, пусть мало похожие на дворцы сказочных султанов, но ничуть не дешевле и гораздо стильнее и современнее.
Надо было быть конченой дурой, чтобы забраться в один из них. И я с успехом это провернула.
— Тебе лучше вернуться к нему.
— Лучше чем что? — тихо спросила, чувствуя, как всё внутри сжалось. Парень ничего не ответил, только дёрнулись в мимолётной усмешке уголки губ. — А ты кто такой? — набралась дерзости.
Терять мне уже было нечего. Я каким-то девятым чувством понимала, что моя жизнь сейчас зависит от этого инвалида. От него расходились флюиды смертельной опасности, словно колючки втыкались в кожу и пролазили под неё дурным предчувствием. Мне нужно уходить отсюда, но вряд ли это так же просто, как открыть дверь, спуститься по лестнице и выйти на улицу.
— Кемран, — наконец, ответил парень. — Ты откуда?
— Из Москвы. — Мои слова едва не заглушило ворчание пустого желудка.
Девушек не кормили в те дни, когда они не обслуживали клиентов. А отрабатывать своё «содержание» заставляли — невольницы, и без того обессиленные плохим одноразовым питанием, выносили десятки вёдер с нечистотами из клеток других невольниц, убирались в комнатах надзирателей, иногда их отправляли на чайные плантации, а иногда куда-то забирали и они бесследно исчезали.
Я не ела со вчерашнего дня. Бунт моего организма не остался незамеченным. Кемран пальцем нарисовал полукруг на сенсорной панели на подлокотнике, и кресло с тихим шелестом развернулось на сто восемьдесят градусов.
— Иди сюда. — Он подъехал к столику с фруктами и какой-то выпечкой. — Садись, ешь и рассказывай…
---------------------
[1] Джордж Вашингтон
[2] Стенографическая машина.
[3] Здесь и далее слова без перевода — турецкий мат.
[4] В Турции так обращаются к человеку для обозначения титула, должности и уважения.
Глава 2
Правило идеальной лжи:
говорить неправду и выглядеть убедительным
Россия, Москва. 35 дней назад
Весь следующий день я проносилась: сначала в школу забрать документы Юльки, потом в салон красоты на эпиляцию и долговременную укладку. К вечеру устала и даже не хотела думать о том, что нужно собирать вещи для переезда. Машину вызвала на десять вечера, надеясь, что к этому времени МКАД уже очистится от пробки длинною в МКАД. По пути купила курицу гриль, бутылку фанты и крабовый салат — готовить ужин не хотелось, да и смысла в этом не было. Тяжело вздохнув, вышла из лифта и открыла дверь съёмной квартиры.
И поняла, что в который раз недооценила Юльку.
Обмотанные скотчем коробки с надписями «посуда», «книги», «мелкое барахло», «еще мелкое барахло», «обувь», «какая-то фигня» и прочими громоздились в коридоре пизанскими башнями. Играла музыка, пахло жареным мясом.