Но он уже сосредоточился на дороге, ругаясь то на нерасторопных водителей, то на плохой асфальт.
***
Ресторан, в который привел меня Феликс, был небольшой и очень уютный. Откуда-то из-под потолка струилась ублажавшая слух классическая музыка. Несколько посетителей сидели в отдалении, и складывалось ощущение уединения.
— Это итальянский ресторан, и шеф-повар — мой хороший приятель.
— Ну что ж, попробуем, как готовят итальянскую еду в Москве, — я улыбнулась, проходя к столику и оглядываясь. Интерьер мне понравился.
Не ярко, на столах подсвечники со свечами, на стенах удачные копии картин известных художников, стрельчатые окна с изящными коваными решетками.
Подошедший официант протянул нам карту вин. Феликс заказал бутылку выдержанного «Merlot» и попросил принести салат, эскарго и сырное ассорти.
— Агата, я хочу поговорить с тобой, — серьёзно, глядя мне в глаза, сказал Феликс, а я залюбовалась им. Такой красивый, сексуальный, с глазами цвета рассерженного океана, чувственные губы упрямо сжаты. Он что-то говорил, а я только слышала звук его голоса, от которого по телу бегали мурашки. И не могла сдержать улыбки. — …Ты поняла?
— Что? — спохватилась я. Он вздохнул, закатывая глаза, и я тут же почувствовала себя дурочкой. — Прости, Феликс, я немного забылась…
Парень одним махом опустошил бокал и с громким стуком поставил его на стол.
— Значит, девочка моя, мне придётся повторить еще раз, но впредь, прошу, будь внимательней и не считай ворон.
Я хотела возразить, что вовсе не считала ворон, а любовалась им, но увидела в глазах жениха сердитый блеск и замолчала.
— Для невнимательных: я очень занят, бизнес требует полной моей отдачи, Агата, и пока ты не переедешь ко мне, мы не сможем видеться так часто, как ты хочешь.
— То есть ты хочешь, чтобы я переехала к тебе?
Такая мысль никогда не приходила мне в голову, и я радостно заулыбалась — а почему бы и нет? Но Феликс поморщился, как от зубной боли.
— Девочка моя, об этом не может быть и речи. Я не могу отвлекаться сейчас ни на что и ни на кого, даже на тебя. Поженимся в августе, а там посмотрим…
— Посмотрим… на что?
— Как у меня дальше пойдут дела. А пока на досуге подумай, может, тебе стоит заключить недолгий контракт с теми же итальяшками, ну чтобы ты хоть при деле была и не скучала.
Хорошо, что мои руки лежали на коленях и Феликс не мог видеть, как пальцы сжались в кулак. Это что, он такой видит нашу семейную жизнь? Горло стянуло спазмом. Схватив со стола бокал с вином, я сделала глоток.
— Я не хочу больше быть моделью, да и отсюда я никуда больше ни ногой!
— Как знаешь, Агата, только я просто сразу хочу расставить точки над i — мне не нужны скандалы и женские слезы потому, что я задержался на работе или уехал в командировку.
— Как ты мог подумать такое обо мне? — в уголках глаз набрякли слёзы. — Разве я когда-либо жаловалась, что ты не приезжаешь или не звонишь? Я все прекрасно понимаю и готова стать тебе хорошей женой.
С облегчение выдохнув, Феликс откинулся на спинку стула.
— Давай ешь, Аги. Шеф-повар специально для нас старался.
Оставшееся за ужином время мы говорили о всякой ерунде, Феликс рассказывал, как в прошлом году участвовал в парусной регате, как, упав за корму, едва не утонул. Он смеялся, и я вместе с ним. Вспоминала какие-то смешные случаи из своей жизни… Вот только горьковатый осадок от предыдущего разговора так и остался в глубине души…
…Феликс отвёз меня домой, и я пригласила его зайти ненадолго, хотя бы выпить чай. Вместо этого он крепко обнял меня, зарывшись лицом в мои волосы:
— Агата, хорошая моя, ну зачем ты вынуждаешь меня повторять? Я люблю тебя — это все, что ты должна знать. Всё остальное оставим на потом.
Только и смогла, что молча кивнуть. Сердце стягивало обручами тоски, а к горлу подкатывали слёзы. Я не могла понять — если он любит меня, то почему я для него так мало значу, почему он поставил меня позади всего остального? Я хотела быть для Феликса всем, его солнцем и луной, его небом и землёй, но он упорно отталкивал меня. Он просто любит меня. Просто любит, и ему этого достаточно.
Заставив себя выскользнуть из его объятий, я чмокнула его в небритую щёку и, пробормотав тихое «пока», скрылась за дверью.
Меньше чем через минуту услышала звук отъезжавшей машины — видать, мой жених здорово торопился и теперь наверняка с облегчением вздохнул, освободившись от моего присутствия. Не в силах сдержаться, я села на пуфик и, погрузив лицо в ладони, горько заплакала.