— По твоему голосу я подумала, что тебя, наверное, похитили. В довершение всего, я больше не слышала от тебя ни слова. Ты даже ни одного рабочего письма не открыл! Она говорит это как обвинение. Как будто то, что он не открывает рабочие письма, означает, что он мёртв. — Насколько я слышала, ты хотел поскорее убраться отсюда. Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и приподнимает бровь. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже была мертва. — Вы уже собираетесь продать это место или мы заберём его у вас?
К горлу подступает тошнота. Кто эта женщина для Лиама? В комнате становится тихо, пока Лиам не нарушает молчание.
— Николь, — говорит он, протягивая ко мне руку, но я уклоняюсь от его прикосновения.
— Армстронг, — говорю я, и это слово кажется мне горьким на вкус. — Мистер Армстронг, владелец «Роскошных курортов»? — спрашиваю я, когда всё начинает складываться воедино.
Питер присвистывает. «Это объясняет, откуда у него чёрный «Амекс». Погодите, так это тот придурок, который отправлял вам все эти письма с предложением продать «Русалку»?
Я могу только кивнуть, потому что думаю, что если снова открою рот, то меня стошнит. Но не Питера. Он действует быстрее, чем я успеваю моргнуть. Он перегибается через стол, заносит кулак и бьёт Лиама прямо в челюсть. Лиам ничего не делает. Он лишь отступает на шаг, но не отвечает. Сайрус вбегает и хватает Питера.
— Чёрт возьми, Питер, успокойся. Я не хочу тебя забирать.
— Я не буду выдвигать обвинения, — говорит Лиам, не сводя с меня глаз. Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на него.
— Убирайся, — говорю я ему.
— Блондинка. — Его голос звучит мягко.
— Не называй меня так, — огрызаюсь я.
— Не волнуйся, — говорю я, глядя на женщину, которая только что ворвалась в дом. Насколько я знаю, она его любовница, жена или кто-то ещё. Очевидно, что Лиам — хороший лжец, и я купилась на это. Не могу поверить, что повелась на его чушь о том, что я буду жить с ним. Он заставил меня почувствовать себя в безопасности. Всё это было лишь для того, чтобы заставить меня продать курорт. — Пришлите предложение. Я подпишу бумаги. Женщина улыбается мне так, словно она победила.
Я делаю несколько шагов назад, и Лиам пытается последовать за мной. Но Сайрус и Питер преграждают ему путь.
— Отпустите его сию же секунду! Вы знаете, кто он такой? — Женщина бросается к нему.
— Да, и нам, чёрт возьми, всё равно, — отвечает Сайрус.
— Послушай меня. Просто дай мне объяснить, — умоляет Лиам.
Я качаю головой, и на глаза наворачиваются слёзы. Почему это предательство ранит сильнее, чем потеря Русалочки?
— Ты с ней переспал? — шипит Кэти, и я слышу в её голосе явную ревность. Отлично. Определённо, любовник. Как будто мне и так недостаточно больно.
— Не плачь. Он вырывается из рук парней и, не обращая внимания на остальных, пробирается ко мне. Его большие руки обхватывают моё лицо. — Пожалуйста, детка, не плачь. Просто послушай меня. Я отшатываюсь от него. Ненавижу его нежные прикосновения. Я не могу этого вынести. К счастью, Сайрус и Питер удерживают его.
— Бери свои вещи и уходи. Это место ещё не твоё.
Лиам снова вырывается, но я вытягиваю обе руки, чтобы остановить его.
— Не трогай меня! — кричу я. Он не двигается, и, клянусь, вся кровь отливает от его лица. И тут я понимаю, что слёзы всё-таки хлынули из глаз.
— Не могу поверить, что ты с ней переспал. Как ты мог так поступить со мной? Я думала… Кэти замолкает. Не знаю, сочувствую ли я ей или хочу дать ей пощёчину.
— Пожалуйста. Пожалуйста, просто уходи, — умоляю я его. Мой голос тихий и полный боли.
— Он уходит, Никки. Почему бы тебе не пойти в свою комнату? Я позвоню Сэмми, — говорит Сайрус мягким голосом.
Лиам открывает рот, чтобы что-то сказать, но Сайрус его перебивает. «Не надо, иначе я запру тебя в камере на несколько дней, и ты её больше не увидишь. Убирайся отсюда к чёртовой матери и дай ей прийти в себя. Ты только всё усугубляешь».
Всё тело Лиама обмякает, и я почти верю, что он раскаивается в содеянном. Но моё сердце разрывается, и я не могу думать ни о чём, кроме боли. Я отдала ему свою девственность и теперь чувствую себя преданной.
Я разворачиваюсь и иду в свою комнату, и слышу, как он зовёт меня по имени. Я не оборачиваюсь. Я просто стараюсь уйти от него подальше.
— Ты странно себя ведёшь, Лиам. Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты явно не в себе. Кэти продолжает вести себя так, будто ничего не случилось.
Я не останавливаюсь, пока не дохожу до своей спальни, а затем снимаю с себя одежду. Мне нужно избавиться от его запаха. Я должна стереть его из своей памяти. Может быть, это поможет справиться с болью.
Когда я захожу в душ, моя рука тянется к животу. Что, если я забеременела? В горле скапливаются рыдания, и я качаю головой. Нет, я не верю в это. Если бы это был его план, он не был бы таким безрассудным. Может, он не может иметь детей или что-то в этом роде. Я так сильно плачу, что мне приходится сползти по плитке и сесть на пол в душе. Я подтягиваю ноги, позволяя тёплой воде омывать меня, и закрываю глаза, размышляя о том, покинет ли меня когда-нибудь боль утраты.
9
Лиам
Неделю спустя…
— Я делаю это не для тебя. Я делаю это для неё, — говорит Сэмми, глядя на меня.
— Я знаю. Я просто хочу всё исправить.
Она сжимает челюсти, словно пытаясь не послать меня прямиком в ад. Я бы не стал её винить, если бы она это сделала. Я и так чувствую себя полным дерьмом, так что всё, что она может мне сказать, не может сделать мне ещё хуже.
— Она ведёт себя так, будто кто-то умер, — говорит она, отводя взгляд. — Ей хуже, чем когда она потеряла обоих своих дедушку и бабушку. Я не знаю, как её успокоить.
Я ошибался, когда думал, что хуже уже быть не может. «Я всё исправлю. Я знаю, что смогу».
Сэмми роняет корзинку с едой на землю у моих ног и поворачивается, чтобы уйти. Она начинает уходить, но прежде чем сделать это, останавливается и глубоко вздыхает.
— Лучше бы тебе. Иначе я вырежу твоё сердце и подарю ей на Рождество.
— Если она меня не простит, я отдам тебе нож.
Это заставляет её оглянуться на меня через плечо. «Ты ведь действительно любишь её, да?»
— Да, — просто отвечаю я, потому что это правда. И я поклялся, что отныне из моего рта будет исходить только правда.
— Она скоро будет здесь, — говорит она и идёт через пальмы обратно к «Русалке».
Я оставался в лагуне с тех пор, как Сайрус проводил меня до самолёта и выгнал с острова. Как только мой самолёт приземлился на материке, я заплатил парню на лодке, чтобы он отвёз меня обратно ночью и высадил на противоположной стороне острова. Затем я вернулся пешком и обошёл высокие скалы, окружающие лагуну. Николь была права, никто бы не осмелился прийти сюда, если бы не знал, куда идёт и что ищет. У меня было не так много припасов, и мне нужна была помощь, чтобы всё исправить.
Когда однажды вечером я подкрался к Сэмми, когда она садилась в машину, она была недовольна. Но прежде чем она успела выцарапать мне глаза, я рассказал ей о своём плане и о том, как я собираюсь вернуть Николь. Это было нелегко. Я думал, что она пристрелит меня при первой же встрече, но когда я объяснил ей свои планы, она помогла мне воплотить их в жизнь. Она встретила меня у пальм возле «Русалки», потому что я не собирался рассказывать ей о лагуне. Это священное место для Николь, а я и так уже так много у неё отнял. Я не мог забрать и этот секрет.
Я беру корзину, которую уронила Сэмми, и возвращаюсь мимо деревьев, а затем прохожу милю через бамбук, чтобы добраться до лагуны. Наконец-то всё на своих местах, и теперь мне остаётся только ждать. Я не мог придумать, как остаться с ней наедине, чтобы она была вынуждена меня выслушать. Поэтому я изо всех сил старался быть терпеливым и ждать её. В глубине души я знаю, что она придёт. Я чувствую притяжение этого места так же, как чувствую, что моё сердце связано с её сердцем. Сегодня тот самый день.