Он трахал её, именно трахал, не занимался сексом или любовью, а просто брал так, как хотел, не заботясь о её удовольствие. Ангелина вымученно выкрикивали, кусая нижнюю губу так, что уже проступила кровь, поняла она это по солоноватому привкусу на языке.
Мужчина ускорился и, вынув напряженный член, кончил на спину белокурой девушки. Ангелина почувствовала, что наконец-то всё закончилось. По спине стекала горячая сперма, а её обладатель откинулся на диван и, тяжело дыша, взглянул на девушку с теплотой, но вмиг вернулся холодный, колючий неживой взгляд, будто и не человек вовсе, а замороженная статуя.
Слёзы чертили мокрые дорожки на слегка покрасневшем лице, она знала, что ему всё равно на неё и на её чувства. Он всегда берёт то, что хочет. Девушка поправила свою одежду, прикрывая наготу, под пристальным взглядом мужчины.
— Запомни, — он подошёл к ней вплотную, убивая своей сильной энергетикой. — Ты только моя! Я запрещаю тебе какие-либо контакты с мужским полом! Особенно с тем, под кого ты чуть было не легла.
Грубые слова, как удары под дых, отбирали кислород. Ангелина стояла бледная и заплаканная, внутри горело чувство обиды и презрения.
— Я ни с кем не… — начало было она, но убийственный взгляд мужчины и сильный удар кулаком по дивану, заставили смолкнуть.
— Я думал ты особенная, — он ненадолго смолк — Но ты оказалась такой же сукой, как и все. Пошла вон! И не попадайся сегодня мне на глаза!
Ангелина поковыляла из кабинета, между ног ужасно жгло, будто там всё изрезали ножами, маленькие капельки крови стекали по бедрам, пачкая и пороча девушку, прижав ладонь к губам, она, всхлипывая, покинула кабинет того, кто теперь распоряжался её судьбой.
Роман свирепо следил за передвигающейся девушкой, а внутри будто образовалась дыра, которая пожирала его целиком. Он ненавидел её, но какое-то сомнение в достоверности фотографий накрывало время от времени, чем задевало давно несуществующую и спящую совесть. Рассматривая фото вновь, он размышлял, что слишком противоречиво выглядело её тело, голову словно держали пальцы этого паренька, а вся она была какой-то обмякшей явно не от возбуждения. Он отбросил все мысли и закрыл ноутбук, громко хлопнув его крышкой.
Глава 16
Лина забежала в свою спальню и ощущала себя опустошенной. Разве можно так обходится с девушками, она ведь ни в чём не виновна. Он просто не поверил ей. Лина схватила пижаму и поспешила в ванную, желая остаться никем не замеченной. Девушка старалась отмыться от этих грязных прикосновений и ощущений, чувствуя себя всё равно грязной. Её взяли и просто так поимели, лишили девственности, грязно надругались. Лина касалась себя руками, и самой от себя было противно.
В грудной клетке будто разрывались все связки, превращая внутренности в фарш. Настолько было мерзко и пакостно, что хотелось исчезнуть или просто раствориться. За что юной обычной студентке выпала такая доля.
Лина ещё долгое время пыталась отмыть все следы, от рук Чернышевского на её теле, и, закончив, вышла в коридор, направляясь лечь спать. Её не покидало чувство, что это всё подстроила Анфиса, вот только где взять доказательства, если просто словам не верят, да что там, даже слушать ведь не хотят.
В ночи, в тёмном коридоре, она столкнулась с Романом. Мужчина окинул её зорким диким взглядом и прошипел:
— Сказал же, не попадайся мне на глаза. Или решила продолжить начатое, и мне везде тебя откупорить? — грубые слова, пренебрежительный тон. Роман находился в состоянии дилеммы, он злился на Лину, но в тоже время какая-то его часть хотела её простить и защитить. Но в данный момент он закрылся в панцирь из грубости и ненависти, и не желал даже разобраться в случившемся с Ангелиной.
Девушка взглянула боязливо на мужчину и, обхватив себя руками, посмотрела на Чернышевского глазами затравленного зверька. Она не хотела даже находится рядом с ним, ей была противна даже мысль о нём, а тут он стоит собственной персоной и опять говорит ей гадости. Лина мотнула головой и поспешила скрыться в своей спальне. Роман схватил её за руку, останавливая
— Неужели не понравилось? Наверное, с тем дворником было бы приятнее и кайфовее? — едкие злые слова просачивались под кожу.