— К чему вы клоните?
— Пытаюсь напомнить, что нам нельзя действовать напрямую. Так что, сарр Клименсе, выбор всегда остается за вами. Спасибо за отличный кофе, мне пора. И без того ваша очаровательная жена заждалась.
После ещё одного его подмигивания я мог бы и не сдержаться, но пронесло.
Глава 4
Глава четвертая
— Рад вас всех видеть, господа!
Отчаянно хотелось добавить «вместе», поскольку собрать их было невероятно сложно, но мне удалось себя превозмочь. Наместник Клаундстона сар Штраузен находился там, где ему и положено — во главе стола, что было важным. Мне удалось собрать вместе наиболее богатых горожан, речь, конечно же, пойдет о деньгах, без присутствия Клауса все выглядело бы моей личной инициативой, что создаст непреодолимые трудности.
Сар Штраузену с трудом удавалось бороться со скукой. Наблюдая за ним по прибытию в Клаундстон, я узнавал недавнего себя. Страстного любителя дам, душу любой компании, острослова и этакого циничного философа — вот что он собой сейчас представлял. Метаморфозы были воистину удивительны после той почти затворнической жизни, которую он вел до путешествия сюда. Прежде Клаус видел смысл своего существования в шахматах, где, должен признать, равных ему нет. Несколькими минутами ранее у нас состоялся серьезный разговор, и дело едва не дошло до повышенных тонов.
— Даниэль, мы с тобой так не договаривались! — сходу заявил он.
— О чем именно?
— О том, что ты будешь действовать от моего имени!
— Как это не договаривались? — деланно изумился я. — А кто же мне тогда сказал: даю полный карт-бланш?
— Когда такое было?
— Сейчас и произойдет. Клаус, нам нужно договориться раз и навсегда. Или ты предоставляешь мне полную свободу действий…
— Либо?
— Или прямо говоришь — в моем присутствии в Клаундстоне больше не нуждаешься, сообщаешь отцу, и я немедленно возвращаюсь в столицу. Ну так что, мне паковать багаж?
— В шахматах подобная ситуация называется эполетным матом, — после некоторого молчания сказал он.
— Поясни.
Все, что я знал об этой игре — как правильно расставлять фигуры, и какие шаги допустимы.
— Охотно. Мат, объявляемый ферзем, при котором матуемый король с обеих сторон ограничен собственными ладьями — эполетами.
— Стало быть, я ферзь, а ты король? И кто же тогда эполеты?
— Эполет у меня единственный, но его хватает на оба плеча. И как ты правильно догадываешься — это мой отец.
Сейчас папаша Клауса играл мне союзником.
— Твои слова означают…
— То и значат, что безоговорочно капитулирую, — наверняка так и было, ведь он перевел разговор на другую тему. — Александр рассказал, что схватка с Кимроком далась тебе нелегко. Возможно, стоит уйти с арены по старости лет? — Клаус не удержался от шпильки.
— Задумаюсь над этим.
— И все же, что произошло?
— Соринка невовремя в глаз попала, — чтобы окончательно выкрутиться, я посмотрел часы. — Извини, Клаус, мне нужно подготовить кое-какие документы и, если ты не имеешь ничего против, отложим разговор на потом. Кстати, надеюсь на твою горячую поддержку.
— Все, что смогу.
Имейся в голосе сар Штраузена хоть малейший энтузиазм, я бы ему поверил.
— Итак, господа, — сходу начал я, так и не присев на соседний с Клаусом стул, — всем хорошо понятно, что войны с Нимберлангом не избежать. Для нее нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги, о них и поговорим.
Среди присутствующих находился и Аастарх сар Тоннингер. Рекомендованный мне прежним наместником как человек недюжинного ума, интеллектуал, эрудит, блестящий аналитик и прочее, я мечтал склонить его работать на себя. Аастарх обещал подумать, и многое теперь зависело от итога разговора. Закончься он неудачей, мне только и останется, что поджать под себя распушенный хвост.