Мы выехали за пределы города, и он прибавил скорости.
«Пределы города», ха. Поселение, в котором было максимум шестьдесят тысяч человек, да и то в разгар сессии в колледже, сложновато было называть «городом». Почти каждый день я задавалась вопрос, что я вообще здесь делаю.
— Так что привело вас в эту глушь?
— Мне была нужна работа, а колледж нуждался в преподавателе английского. Это было что-то вроде сиюминутного решения, просто так сошлись звезды.
Мне не хотелось вдаваться в подробности по этому поводу.
— Вы не с юга.
— Из Чикаго.
— Ух ты. Я там никогда не был. Должно быть, там все по-другому.
Затем он принялся задавать мне вопросы, на которые мне было легко отвечать, не касаясь никаких личных тем. Пока я рассказывала ему о погоде, еде и Опре, он направился по шоссе на юг, свернул за поворот и проехал мимо маленького убогого трейлера, который я называла домом. Несколько минут спустя он свернул на восток и поехал по дороге, на которой я никогда не бывала, так как здесь, на востоке сельского Техаса, я гуляла лишь по лесам да болотам.
— Вы каждый день выезжаете из города, чтобы погулять на природе?
— Так точно. Иногда мы отправляемся куда-нибудь поближе к дому, но обычно я предпочитаю места, где мы никого не встретим. Лобо нужны минимум две пробежки в день. Для волка неестественно быть запертым в доме или машине целый день, даже если мне приходится поступать именно так.
— Вы берете его с собой?
— Мы везде ходим вместе, — ответил он. — Волки — стайные животные. Когда люди говорят что-то вроде «одинокий волк», они просто заблуждаются. Может, все было бы иначе, если бы у меня был еще кто-то и достаточно большой двор… но в любом случае, я не хочу, чтобы Лобо жил как заключенный.
У меня была собака, когда я была ребенком, но с тех пор у меня не было домашних животных. Когда я переезжала в Техас, то задумывалась о том, чтобы снять в аренду местечко, где был бы двор с оградой, и чей хозяин был бы не против домашних животных. Мой новый дом раньше использовался как «охотничий домик» и рядом с ним был вместительный питомник, поэтому я подписала договор на год не глядя. Но когда я увидела этот питомник воочию, с бетонным полом и высокой проволочной оградой, то он показался мне похожим на Гуантанамо.
— У вас с этим какие-то проблемы? — спросил Коди, нарушив мое молчание.
— Не совсем. Мне бы хотелось иметь собаку, но я не могу оставлять ее одну пять дней в неделю. Думаю, это еще важнее, если вы собрались покупать волка…
— Я не покупал его.
Я сперва уставилась вперед на пустую дорогу, испещренную длинными тенями, потом посмотрела по сторонам на густой лес, а затем спросила:
— Вы его нашли?
Он издал звук, похожий на знак согласия, и я продолжила расспросы:
— Взрослого волка? Должно быть, он кому-то принадлежал. Вы нашли его владельца?
Лицо Коди ничего не выражало, но его руки крепко сжали руль.
— Если бы я смог найти того ублюдка, которому Лобо принадлежал раньше, то убил бы его. Медленно. Я бы заставил умирать его в агонии, я бы сделал с ним то, что он хотел сделать с моим волком.
Ледяная злоба в его голосе шокировала меня.
— Что случилось?
— Это случилось после того, как я вернулся из… — сказал он и заколебался. Впрочем, это не имеет значения. Меня здесь не было, а потом я вернулся. Это произошло около двух лет назад. Я вырос в этих местах, и когда еще был ребенком, то охотился, ловил рыбу и ходил в походы в Чащу, но перестал это делать, когда вырос. Десять лет я не бывал в лесу, до тех пор, пока не ощутил какой-то позыв там побывать. Мне просто захотелось уйти подальше от всего и всех, подальше от цивилизации, поэтому я поехал на восток, вглубь лесов, свернул с шоссе на старые лесные дороги и ехал до тех пор, пока деревья не начали расти так густо, что дальше уже невозможно было проехать. Я оставил машину и дальше пошел пешком.
Разумеется, я оставлял метки. Каждый, кто здесь вырос, знает, как легко потеряться в этих лесах, если не делать подобного. Есть истории, как люди терялись здесь и днями блуждали всего в нескольких милях от дороги, настолько густой и дремучий этот лес. Здесь можно очутиться посреди болота и даже не понимать этого ровно до того момента, как оно начнет вас засасывать.
Я знал, что подобное могло случится, ведь я не дурак. Но идя уже примерно час я вдруг осознал, что старая дорога не собиралась приводить меня туда, куда я хотел попасть. При этом я сам не знал, как и куда я хочу попасть, но все яснее начал чувствовать, что у моего путешествия есть какая-то цель, и что если я буду продолжать идти по тропе, то никогда к ней не попаду.