— Я думал, что меня ждут приятные выходные. — У него язык не повернулся отругать Роберта за то, во что его втянули, потому что… Его взгляд перешел на Шарлотту. Без этого задания он бы никогда не узнал ее так, как узнал теперь. — Черт, Роберт, я сейчас не в состоянии думать о деле.
Роберт вздохнул.
— Просто будь осторожен, пока мы не найдем этого типа и все его документы, которые разоблачат, я уверен, нескольких аристократов, подданных нашего короля, в постыдной измене. Их ждет виселица, как только эти документы окажутся у меня в руках.
Уильям сверкнул на него глазами.
— Веселенькие деньки тебя ждут, зятек.
Роберт печально вздохнул.
— Поверь, это не так.
Глава 21
Пикник на следующий день прошёл именно так, как и рассчитывал Уильям, сидя за длинным, накрытым угощениями, столом, слушая тихие беседы и…
И понимая, какая у него была пустая жизнь до всего этого. Жизнь, в которой могло быть так непомерно много.
Опустив взгляд на бокал с шампанским, который вертел в руке, Уильям поразился тому, что много лет отдал себя зияющей пустоте. Отчаянно надеясь, что пытается заполнить эту пустоту, тем самым он принес в свою душу мрак и обреченность. Потому что до последнего верил в то, что именно он обрек отца на смерть. Что отец умер от разочарования и… и предательства, которого Уильям так и не простил ему.
Но теперь, оглядываясь назад, Уильям вдруг понял, что сам не дал отцу прощения. Да, последние одиннадцать лет он ненавидел его. Ненавидел за то, что отец сделал на его совершеннолетии, потому что тогда считал себя достаточно взрослым, чтобы принять собственные решения, а отец взял и… развеял все его надежды, разрушил то, что могло бы быть у него. Но каким же глупым он был. Отец раскрыл ему глаза на величайший обман, которым пытались опутать его, а он… Вместо благодарности он проклял его. И хоть Шарлотта и пыталась убедить его в том, что это не так, Уильям все равно считал, что в смерти отца была и его вина. Отец умер от разочарования, от того, каким беспутным стал его единственный сын, на которого возлагал так много надежд. Который не оправдал его ожиданий. И собственных возможностей.
— Почему это мой брат такой серьезный? — послышался тихий голос Лидии, которая присела рядом с ним и накрыла его руку своей. — Что тебя может тревожить в такой солнечный, счастливый день?
Уильям поднял голову и взглянул сестру, затем его взгляд скользнул по столу и тут же нашел Шарлотту, которая беседовала с Эстер. Сердце его наполнилось щемящим теплом, когда он увидел, как улыбается Шарлотта. Ее присутствие давало ему то, чего он не ощущал никогда прежде. Будто он обрел то, что навсегда сделает его полноценным. Словно в нем было то, чем он мог быть достойным ее. Удивительно, как много могло ему дать одно ее присутствие, которым теперь он так дорожил и желал.
— Ничего меня не тревожит, — рассеянно произнес он, проглотив комок в горле.
Лидия, проследив за его взглядом, улыбнулась.
— Шарлотта всегда была мне преданной подругой. — И тут же вернула взгляд на брата. — Она замечательная девушка и…
Поморщившись, Уильям выпрямился на стуле.
— И не старайся, потому что я всё знаю без тебя.
Ее губы растянулись в лукавой улыбке. Она отняла от него свою руку и…
Вдруг сказала то, что перевернуло всю его жизнь.
— Ты уже сказал ей, что любишь ее?
Бокал едва не выпал из руки и не разбился.
Уильям не мог дышать, не смог даже моргнуть, оцепенев от слов, которые обрушились на него.
Улыбка Лидии стала шире.
— Просто скажи ей, как много она значит для тебя и покончи с этим!
Она встала, взъерошила ему волосы легким движением руки и удалилась.
Уильям сидел на месте, как громом пораженный. Его взгляд снова скользнул в сторону и нашел темно-серые глаза, направленные в его сторону. Шарлотта смотрела на него с легкой тревогой и бесконечной нежностью, а он… Уильям снова почувствовал, как небеса рушатся на него, а земля разверзается, обещая поглотить его. Но и снова с ним ничего не произошло. Его не только удерживал внимательный взгляд Шарлотты.
Уильям продолжал задыхаться, потому что осознал силу, которая всё это время стремилось перевернуть его сердце. Перевернуло окончательно и бесповоротно.
Он любил ее. Господи, он любил Шарлотту Уинслоу, подругу своей невыносимой сестры! Любил так, как только это было возможно. Любил так неистово, что сердце снова стало переворачиваться в груди, но только без угроз покинуть его грудь. Любил с такой силой, что задрожали руки. Любил до одури.