И да, они вместе сходили к ее отцу за его благословением. Виконт улыбнулся и благословил их, но сказал, что не припоминает такого побитого жениха, каким был в тот день Уильям, когда синяки стали больше, а правый глаз даже заплыл. Но это нисколько не волновало Шарлотту, вернее, волновало только его самочувствие, хоть ему больше ничего не угрожало, и он шел на поправку. В тот день она была счастлива, как никогда прежде, потому что ее мечта, которую она носила в сердце целых семь лет, исполнилась.
Не зря говорят, что тот, кто долго ждет, тому воздастся.
Шарлотта не могла без смеха вспомнить свою брачную ночь, когда они старались найти на его теле точки, которые бы не болели, пока пытались любить друг друга. Это была самая незабываемая, самая веселая, самая счастливая и полная любви ночь, которая у них когда-либо была. Ночь, которую они еще долго вспоминали, лежа рядом и смеясь над воспоминаниями, из которых стала складываться их новая жизнь.
Шарлотта была счастлива с ним так, как не была никогда и ни с кем.
Проведя брачную ночь в его холостяцком доме, на следующий день они отправились в Холбрук-касл, где могли побыть вдвоем. И до сегодняшнего дня пребывали здесь в тишине и блаженном счастье, не спеша вернуться к реальности.
В отличие от сегодняшнего дня.
Подойдя к туалетному столику мужа, Шарлотта вздохнула и поправила крышку небольшой коробки, которая стояла там.
— Ты не должен был увидеть это сейчас, — почему-то грустно ответила она.
Уильям подошел к ней сзади, обнял и, склонив голову, прижался губами ее шеи.
Она тут же затрепетала и откинулась на его грудь.
— Хорошо, не буду смотреть, если ты сию же минуту не вернешься со мной в постель.
Она покраснела до самых ушей, хоть и была замужем уже два месяца.
— Уильям, мы же встали оттуда только что!
Он обожал видеть, как краснеют кончики ее ушей.
— Мы только что просто проснулись. Разве это причина, чтобы не возвращаться туда?
Как бы она не желала этого, другое дело, не терпящее отлагательства, звало ее.
Закрыв глаза, она подняла руку и зарылась пальцами в его волосы, пока он продолжал ласкать ей шею.
— Я хотела упаковать его…
— Да? — пробормотал он, скользнув руками выше и накрыв едва прикрытую пеньюаром грудь.
Шарлотта шумно вздохнула, когда сладкая волна прокатилась по всему телу.
— И хотела удивить тебя.
Он улыбнулся, сжав ей грудь. И удовлетворенно вздохнул, когда она ахнула, задрожала и теснее прижалась к нему.
— Ты удивляешь меня каждый день, Шарлотта. Пожалей моё бедное сердце.
Она с трудом открыла глаза, высвободилась из его объятий и подошла к столу.
— Хорошо, так и быть. Смотри. — Ее глаза заблестели, когда Шарлотта коснулась крышки квадратной коробки. — Это мой тебе свадебный подарок. Я прошу прощение, но его доставили мне намного позже, чем я планировала.
Глаза его замерцали.
— Я тронут, что ты вообще решила сделать подарок.
Открыв коробку, Уильям даже присвистнул, увидев… потрясающей красоты бритвенный набор. Красивая бритва с ручкой из слоновой кости и в тонком ободке, сделанном из расписного золота, такой же помазок с позолоченной ручкой. Свернутый ремень, чтобы точить лезвия, покоился рядом. Стаканчик для помазка был изготовлен из плотного золота, украшенный вставками из драгоценных камней. Там лежало даже зеркало в позолоченной раме, на ножке которого красовался мерцающий рубин. Рядом лежал футляр с запасом лезвий для бритья и пинцет, которым можно было менять старые лезвия. На крышке футляра красовалось название «Стерлинг и братья», самая знаменитая фирма, которая выпускала самые дорогие и самые лучшие бритвенные принадлежности для мужчин.
— Тебе нравится? — осторожно спросила Шарлотта, пристально наблюдая за мужем.
Уильям смотрел на всё это и хотел… Схватить жену и расцеловать ее. Она подарила ему столько счастья, что он боялся однажды проснуться и обнаружить, что это сон. Она всегда стояла рядом с ним, могла отругать его, но что бы ни произошло, всегда шла с ним навстречу любым трудностям, какие бы не поджидали их. Он не просто любил ее. Иногда это переходило грань даже обожания.
Поборов свои чувства, Уильям взглянула на взволнованную Шарлотту. Он знал, как ей было мучительно, когда в те первые дни после своего спасения доктор велел ему побриться полностью, чтобы залечились раны на лице. Это были для Шарлотты две самые тяжелые недели в ее жизни. Он млел и старался заполнить ее мысли своими ласками, чтобы отвлечь, но всегда чувствовал, как она поглаживает его лицо, а пальцы ищут любимую поросль, которую он еще не отрастил.