На какое-то время Нина смирилась со своим положением пленницы в его квартире: перевезла к нему немного своих вещей, изгнала оттуда уборщицу и стала наводить порядок сама. Взялась за чтение, вышивание, йогу и изучение кондитерского искусства. Никогда еще у Антона в его холостяцком жилище не пахло так вкусно, и хотя он не любил сладкое, аромат выпечки ему очень нравился, и он исправно пробовал каждый новый вид угощения. В противоположность его прежней жизни, весь рабочий день он жил ожиданием возвращения домой, на душе у него теплело, когда он вспоминал, что его там ждут. Эти вечера, которые они проводили вдвоем, в обнимку смотря дома кино, посещая тренажерный зал, какой-нибудь концерт или кафе, стали настоящим наркотиком для Антона. Его привязанность к Нине постоянно крепла и усиливалась. Сама она, кажется, тоже была всем довольна и весела, но как-то у них случился один сложный разговор, который, кажется, задел ее за живое. Они гуляли по набережной - Антон не очень любил это бесцельное занятие, но Нина всегда настаивала на том, что ему необходимо бывать на свежем воздухе - и стали свидетелями сцены, где мать пыталась урезонить своего раскапризничавшегося маленького сына, который закатил истерику на пол-улицы.
- Не понимаю, зачем это нужно, - покачал головой Антон, когда они с Ниной миновали место действия.
- Ты про что? - не поняла она.
- Про детей.
- Ты не понимаешь, зачем люди заводят детей?
- Абсолютно.
Нина снисходительно усмехнулась:
- Ну, как минимум, им велят инстинкты.
- Человек тем и отличается от животных, что может контролировать свои инстинкты.
- Да зачем? То есть, я хочу сказать, что дети - это прекрасно, естественно, это счастье - иметь детей, видеть, как они растут... они придают жизни смысл и становятся продолжением своих родителей и утешают их в старости...
- Не вижу никакого счастья в бесконечных истериках и капризах, в бессонных ночах и всех прочих заморочках. К смыслу моей жизни они никак не относятся. А все остальное - дело случая, ты никак не заставишь их продолжать свои дела или общаться с тобой, когда ты состаришься. Но самое главное - эти говнюки стягивают на себя все внимание матери...
- Какие ужасные вещи ты говоришь! - ахнула Нина. - Ты что же, не собираешься заводить детей?
- Однозначно нет. Я бы хотел, чтобы все твое внимание принадлежало мне, а не нашим детям.
Нина долго молчала, видимо, переваривая его слова - это был плохой признак. Когда ей не нравилось то, что он говорил, она обыкновенно принималась спорить и разубеждать его, но если она затаилась, значит, считает проповедь обреченной, а его - безнадежным. И зачем это он прямо высказался на эту болезненную для любой женщины тему?
- Ты сердишься на меня? - спросил он наконец, не выдержав тишины.
- Сержусь? Нет, зачем?
Совсем плохо дело, даже сердиться смысла нет.
- Потому что я не прав. Потому что ты хочешь детей...
- Это личное дело каждого - хотеть или не хотеть...
- Но ты думаешь, что не сможешь быть счастлива, если не родишь ребенка?
- Я не знаю, как я могу это узнать сейчас? Просто я не понимаю, зачем тогда создавать семью, если не заводить детей.
- Тебе для статуса, - пожал плечами Антон. - А мне чтобы получить от тебя обещание остаться со мной навсегда, в богатстве и бедности, болезни и здравии.
- Я скоро тебе надоем, - вздохнула Нина. - И штамп в паспорте мало чем сможет нам помочь: в наше время от него очень легко избавиться.
- Ты плохо меня знаешь, - покачал головой Антон, очевидно, имея в виду ее замечание, что она скоро надоест ему.
- Это ты точно подметил, - согласилась Нина. - Ты не любишь о себе говорить.
- Спрашивай, я отвечу.
- Сколько детей было у твоей мамы?
- Двое. С моей сестрой ты знакома.
- Ты рос в полной семье?
- Родители развелись, когда мне было 12.
- Ты общаешься с отцом?
- Нет.
- А с мамой?
- Конечно.
- Как часто?
- Звоню ей не реже, чем раз в месяц. Видимся по праздникам.
- Она живет в Ярославле?
- Да.
- Тогда почему так редко?
- Не люблю пустые разговоры и неловкое молчание. Бесполезная трата времени.