— Если пласт разломится, просядет или поднимется еще выше — этого не предскажет ни техника, ни человек. И если смещение будет существенным, то и результат также станет весьма и весьма печальным. Поэтому наша цель…
Теперь Королева прервали, влетев в кабинет без стука. Идеально выбритое лицо над армейской формой без единой награды и внушительные погоны вкупе с выражением полнейшей ярости не позволили мне вмешаться в разговор двух чинов.
— Королев! — рявкнул влетевший, который мне, к тому же, показался еще и на голову выше самого полковника, хотя тот был человеком рослым. — Как долго прикажешь ждать? Ваши фокусы меня уже доводят до…
— До маразма, похоже, Ливанов, до маразма, — холодно ответил полковник и встал, мгновенно сравнявшись в росте с грубияном. — У нас есть четкий план, и мы его придерживаемся. То, что вы не можете удерживать периметр или ваши же собственные солдаты бегают мародерствовать — исключительно ваши проблемы. Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую.
Резкий ответ малость поубавил пыл дерзкого командующего, но тот, вместо продолжения разумной беседы, повернулся ко мне, ткнул пальцем и спросил:
— А это еще кто? Тоже часть твоего гениального плана? Ах, конечно же, да.
— Тебя не должно это волновать.
— Про твое прикрытие мы все в курсе, Королев, — теперь палец Ливанова уткнулся в грудь полковника. — Но скоро его не будет. Я знаю, что это твои люди напортачили в Питере. Тебе и отвечать за них.
И, бросив еще один яростный взгляд в мою сторону, вояка громко бахнул дверью, исчезнув в коридоре. Королев же без промедления вернулся ко мне.
— Ничего, что он это видел? — уточнил я.
— Хорошее чувство безопасности, — отметил полковник, — но Ливанов — один из тех, кто отвечает за кольцо оцепления. Только вот он и, я думаю, многие из его подчиненных, имеют прекрасное представление о ценностях, что сейчас находятся в городе. Не только музейных, но и вообще. Тычок за мародерство приведет его в чувство и еще пару дней я его здесь не увижу.
— Если он командует оцеплением довольно далеко отсюда, то как же он постоянно ошивается на вашей базе? — недовольно спросил я.
— Он это умеет. Быть там, где надо именно ему, — вздохнул полковник. — Но зато ты теперь понимаешь еще одну сложность нашей задачи.
— Помогать нам никто не собирается?
— Нет, — тут же ответил Королев. — Никто не собирается и не будет. Мы сейчас должны защищаться. Защитить себя, отдел, страну — любой провал тут же будет растиражирован. Все наши ошибки мгновенно разлетятся по миру.
— Тогда я хотел бы иметь представление о том, что мне нужно сделать?
— Чуть позже. Наша основная цель, о чем я уже начал говорить до того, как меня прервали, заключается в определении причины взрыва. Оттуда мы выйдем на ответственных. Если повезет, то разберемся со всем параллельно, но проблема была в момент взрыва и остается сейчас — у нас нет ни одной фотографии с улиц, мы не представляем, что происходит в центре города и не можем предположить, сколько живых людей, вероятно, враждебных, находится в Петербурге. Везунчики есть и это факт.
Я сложил все, что мне говорил до этого сам полковник, а также прикинул и данные от Кирилла.
— Но я не смогу отправиться завтра же. Вы ведь хотите отправить меня туда?
— Хотел. И хочу сейчас, но моя уверенность тает с каждым днем. Не только из-за того, что ты провел в коме несколько недель. Но еще и из-за ситуации вокруг города. Давления, как это принято сейчас называть, мирового сообщества. Думаешь, правительствам других стран не хочется влезть сейчас при таком удобном предлоге на нашу территорию? К тому же, столь удачно расположенную недалеко от границы? — и, не дождавшись от меня ответа, Королев добавил сам: — ведь таких стран десятки. Мир и так на пределе, поэтому если будет хоть одна маленькая провокация… кто знает, чем это все обернется.
— Но наверняка же есть общепринятое разумное объяснение, разве нет? Я понимаю, что когда я отправлюсь туда, я должен буду что-то раскопать…
— Вспомнить, прежде всего. О том, что происходило в городе, что привело к катастрофе. И это — твоя основная задача. Но будет. Не сейчас. Прямо сейчас тебе нужно провериться, привести себя в форму, понять, кто ты есть на самом деле. Для меня ты все еще Денис Мальцев, но физически ты уже другой человек. С прежними мозгами, которые для меня ценны. Очень ценны. И раскапывать тебе не нужно ничего. Просто вспомни, если там будут люди — ты с ними поговоришь…
— Значит… ой, простите, что перебил, — спохватился я, но Королев послушно притих: — А если моя тренировка займет слишком много времени?