Да, интеллигент по рождению, эволюционист по идеологии, он буквально преображался в ситуациях опасных. Человек нерешительный не взялся бы в 1991 году за реформы в ситуации экономической катастрофы, не брал бы на себя ответственность за сопротивление вооруженному мятежу в октябре 1993-го.
В его отношении к опасности было что-то от «блага гибельного шага», как писал Пастернак; был некий фатализм человека, прошедшего через все катаклизмы 1990-х.
В ситуации югославского кризиса Егор готов был стать даже своего рода заложником – ради того, чтобы бомбардировки страны прекратились. А ведь это была страна его детства. Так возникла идея поездки делегации российских либеральных политиков с миротворческой миссией. «Пасхальное» означало привлечение авторитета церквей.
Дело было вечером, в субботу, 27 марта 1999-го. Леонид Тодоров, помощник Гайдара, занимавшийся связями с заграничными коллегами, находился в этот день в институте. И вот Егор вышел в приемную и, увидев задержавшегося в поздний вечер на работе Тодорова, заметил: «Раз уж вы все равно здесь… Нужно срочно вылетать в Сербию».
«Дальше началась свистопляска, – рассказывал Леонид Тодоров. – Мне было поручено связаться с секретариатом Боры Милошевича (посол Югославии в России, брат Слободана Милошевича. – А. К., Б. М.), запросить визы. Я позвонил, мне сказали: “Конечно, конечно, визы будут”. Надо сказать, что югославы, и в частности сербы, очень тепло относились к Егору Тимуровичу, я не был удивлен. У нас были на тот момент на руках паспорта Бориса Федорова, подвезли паспорт Немцова, был паспорт Гайдара и Некрутенко (Виктор Некрутенко – впоследствии ответственный секретарь политсовета СПС, министр природных ресурсов в правительстве Сергея Кириенко. – А. К., Б. М.). Мы отправили эти четыре паспорта туда, и пока водитель ехал, нам поступил звонок, что, увы, виз не будет».
Явным образом брат запросил брата, и югославский диктатор заподозрил недоброе. Водитель уезжал в посольство еще раз, потому что еще раз было сказано, что визы будут, а потом – опять не будут. Тогда возникла идея делать визы в Венгрию, чтобы уже оттуда добраться до Сербии. Тодоров все-таки решил уведомить югославов и тем самым их пристыдить. Уже глубокой ночью он получил заверения, что югославские визы тоже будут.
В лихорадке этой ночи и возникла авантюрная идея заехать из Белграда в Рим и заручиться поддержкой идеи перемирия со стороны папы римского.
Гайдар позвонил Виктору Ярошенко, который был в хорошем контакте с редактором парижской «Русской мысли» Ириной Иловайской-Альберти. Это была легендарная фигура в русском сообществе Запада, сотрудница Александра Солженицына в 1970-е годы, находившаяся в дружеских отношениях с Иоанном Павлом II. Поездка к папе предполагала получение итальянских виз. Здесь, как и в случае с венграми, сыграло свою роль необычайно теплое отношение тогдашнего посла Италии, милейшего старика, барона Эмануэле Скаммакка дель Мурго и делл’Аньоне к Гайдару – он не отправил консула с печатью прямо в институт. Забегая вперед скажем, что встреча с папой (уже вторая для Егора) состоялась, правда, очень короткая и во дворе резиденции, и состоялась именно благодаря Иловайской. На фотографии из архива Бориса Немцова запечатлен Иоанн Павел II, который во дворе Ватикана что-то объясняет Федорову, Немцову и Гайдару.
«Безумное чаепитие» для Тодорова и секретаря Гайдара Ирины Корнелюк на этом не закончилось. Возникла идея отправить в Соединенные Штаты, чтобы уж закруглить вектор переговоров, Бориса Федорова. Визы у него не было. Однако удалось договориться, чтобы ее ему выдали в американском посольстве в Риме.
«Все закончилось благополучно, – вспоминал Леонид Тодоров, – после чего я просто невероятно возгордился, выходя с работы в 4 часа утра. Я почувствовал себя просто величайшим логистиком в мире: все было готово – были получены все визы, был напуган Бора Милошевич, был согласован папа Римский».
Перед вылетом 28 марта 1999 года в первую точку маршрута – Будапешт, где у делегации, которую возглавляли, демонстрируя единство российских либералов, Егор Гайдар, Борис Немцов и Борис Федоров, должна была состояться встреча со спецпредставителем США в Югославии Ричардом Холбруком – обсуждалась возможность задействования в миротворческих усилиях патриарха Алексия II. Ответственный за переговоры с ним – оставшийся в Москве Анатолий Чубайс. Ему удалось и нашу церковь подключить к мирной инициативе Гайдара.