Вообще говоря, Гайдар был одним из немногих, кто понимал всю серьезность ситуации. Правительство, конечно, не было расслабленно, однако не все его представители понимали, например, до какой степени на развитие событий может повлиять кризис в Азии, какую роль в помощи России могут сыграть западные чиновники. В апреле 1998-го представители аппарата Кириенко (то есть чиновники, прибывшие с ним из Нижнего Новгорода) отказали во встрече с премьером одному из самых влиятельных экономистов мира, замминистра финансов США Ларри Саммерсу, который мог решать ряд вопросов в пользу России в дискуссиях о предоставлении помощи со стороны МВФ. В результате вся американская команда сидела, по словам Сергея Васильева, «в совершенно офигевшем от такого приема состоянии». Аппаратчики решили, что замминистра финансов США – слишком мелкая сошка.
В течение преддефолтных месяцев Гайдар не участвовал в официальных встречах и переговорах с чиновниками МВФ – это было дело бюрократии. Но в ходе кризиса, как говорили участники процесса, Егор «не вылезал из кабинета Чубайса». Анатолия Борисовича те же самые олигархи, что вели против него войну, попросили вернуться в строй еще 16 июня 1998-го. Несмотря на то, что Чубайс уже работал главой РАО «ЕЭС России», его уговорили стать спецпредставителем президента на переговорах с МВФ и Всемирным банком. Скатывавшаяся в кризис экономика нуждалась в финансовой поддержке международных организаций, причем в предельно сжатые сроки.
24 июля МВФ все-таки выделил кредит в 11,2 миллиарда долларов, но пока, в силу неясности российских политических обстоятельств, то есть результатов разборок правительства с думским большинством, ограничил реальные выплаты первым траншем в 4,8 миллиарда. Работали почти круглосуточно. Сергей Васильев, который согласовывал позиции кабинета министров России и международных финансовых организаций, от напряжения загремел в середине июля в больницу под капельницу…
Дума, для которой ситуация складывалась как нельзя лучше – поражение правительства означало ее победу, – так и не утвердила программу стабилизационных мер, и рынок, не глядя, проглотил транш МВФ и продолжил падение. В субботу, 11 июля, из отпуска срочно возвращались Анатолий Чубайс и глава ЦБ Сергей Дубинин. Характерен состав экономистов, которые ожидали их для мозгового штурма: министр финансов Михаил Задорнов, зампред ЦБ Сергей Алексашенко, замминистра финансов Олег Вьюгин и Егор Гайдар.
…К этому времени сыпалось уже все. Правда, 14 августа в одной из поездок Ельцин, отвечая на вопрос журналиста, заявил, что девальвации не будет, – «твердо и четко» (кстати, сделать это заявление его убедил финансовый блок правительства).
В тот же вечер Чубайс и Гайдар, встретив прилетевшего в Россию директора второго европейского департамента МВФ Джона Одлинга-Смита, немедленно отправились с ним на беседу в Либерально-консервативный центр на Никитской, где «хозяином» был Аркадий Мурашев. К ужину не притронулись. Обсуждение возможных мер приводило все к тем же тупикам, которые обнаруживались в ходе теперь уже круглосуточных дискуссий в Белом доме, Минфине, ЦБ.
Мартин Гилман, тогдашний представитель МВФ в России, с некоторым изумлением потом размышлял: «Оглядываясь назад, поражаешься, что два человека, не занимавшие никаких официальных постов в правительстве, решали тогда в укромном ресторанном кабинете судьбу финансов России. Возможно, на эти переговоры послали именно их, чтобы избавить членов правительства от необходимости обсуждать вслух радикальные шаги, которые никто не хотел предпринимать. Возможно, члены правительства не захотели бы говорить на эти темы с той же открытостью и откровенностью, а потом брать на себя ответственность за сказанное…»
Здесь следует сделать оговорку – конечно, и Гайдар и Чубайс находились в плотнейшей связке с членами кабинета.
Дальнейшее мы знаем. Дефолт все-таки состоялся. Здесь сошлась сразу целая сумма обстоятельств: общий, мировой кризис и паническое поведение инвесторов в первую очередь. Фатальное невезение. Ошибки (они тоже были – Чубайс говорил в интервью, что, «получив огромный кредит МВФ и техническую договоренность о первом транше, я ушел в отпуск, расслабился буквально на несколько дней, может быть, в этом есть и моя вина»). Позиция Думы, заворачивавшей раз за разом все реформаторские пакеты мер, которые были в том числе условием предоставления западной помощи. Возможно, все-таки и опоздание с девальвацией.
Дальнейшие события Гайдар описывал так: «Было ощущение очень у многих, в том числе международных инвесторов, что да, прошли самое тяжелое, что да, сделали отвратительную вещь, но в общем дальше все будет стабилизироваться. И тогда на это все накладывается решение президента отправить правительство Кириенко в отставку… Плюс к финансовому кризису мы получаем кризис власти; правительство, которое разрабатывало эту программу, вернее, отвечало за нее, – в отставке, МВФ свободен от своих обязательств… Возникает совершенно другая политическая ситуация, потому что в условиях кризиса, отставки премьера и необходимости заигрывать с тем же думским большинством, которое все сделало для того, чтобы развалить финансовую ситуацию, этому же думскому большинству на блюдечке с голубой каемочкой и приносят власть».