Проигранная битва – не проигранная война. Сколько раз либерализм хоронили – и после поражения ДВР на выборах 1995 г., и во время правительства Примакова. Тогда тоже было опубликовано немало покаянных текстов. Но российский либерализм, как птица Феникс, все норовит восстать из пепла. Видимо, потому, что спрос на политическую и экономическую свободу в России есть. Значит, будет и предложение.
До конца дней меня будут попрекать обесценившимися вкладами. Люди, потерявшие вклады, не обязаны разбираться в финансовой проблематике. Да и объяснять им все детали – занятие неблагодарное. Гораздо выгоднее указать виновного. Но кто-нибудь… мог бы потрудиться и прочитать хотя бы два-три исследования по этой теме, вспомнить о “денежном навесе” – избыточном объеме денежной массы, порождающем дефицит в социалистической экономике. Нетрудно понять, что возможности спасения вкладов были ограничены спросом на деньги и унаследованными золотовалютными резервами, что с осени 1990 г. 16 центральных банков в республиках СССР имели возможность самостоятельно создавать ликвидность; можно поинтересоваться тем, где же на постсоветском пространстве удалось адекватно решить проблему вкладов. Выяснить, что – нигде. И лишь после этого пускаться в пафосные рассуждения о защите пенсионеров.
Могучая идея о том, что проблему решил бы выпуск государственных ценных бумаг, – продукт воспаленного воображения. В стране, объявившей себя банкротом, где доверие не только к госбумагам, но и к национальным деньгам равно нулю, новые ценные бумаги стоили бы дешевле тех листков, на которых они напечатаны. Государство еще долгие годы не могло бы их обслуживать. В подобной ситуации подавляющая часть населения за гроши избавляется от таких “филькиных грамот”.
В России осенью 1991 г. угроза голода, подобного пережитому во время первой русской революции, была реальностью одного-двух месяцев. Я не раз подтверждал это цифрами и фактами. Благодаря реформам и запуску рыночных механизмов угроза была отведена. И благополучно забыта. Как забыты “табачные бунты”, отказ принимать павловские сторублевки, талоны на еду и многое другое из той поры.
…Сегодня в России рыночная экономика, конкуренция, конвертируемая валюта, частная собственность – укоренившаяся реальность. Участники дискуссии не ставят их под сомнение. Спор идет о том, не пора ли переделить добро, благо оно заметно подорожало. Во времена Древнего Китая после смены династии земли, принадлежащие старой элите, обычно конфисковывались, нередко под предлогом того, что необходимо передать их крестьянам, чтобы восстановить уравнительную справедливость. Чудесным образом они вскоре оказывались в руках тех, кто близок к новому режиму. Как показывает тысячелетний опыт, результатом такого тесного союза собственности и власти, когда гарантии собственника определяются его лояльностью власти, всегда было торможение экономического роста».
Так писал Гайдар в 2003 году.
Наверное, именно с этих пор полный отрицательных коннотаций «либерализм» окончательно вытеснил из политического языка простой термин «демократы». Хотя «демократы» – то слово, которым Гайдар в 90-е практически всегда, во всех случаях называл себя и своих сторонников.
С подачи Ходорковского термин «либерал» стал ругательным, и Гайдар эту подачу принял. Но уже во второй части статьи (она была разбита редакцией на две) он говорит именно о демократии:
«Один из общеизвестных ответов на вызовы, связанные с отсутствием демократических традиций, относительно низким уровнем развития, – формирование авторитарного режима, основанного на личной власти диктатора. Иногда ему ставят прижизненные памятники. Власть Туркменбаши, пожалуй, самая яркая иллюстрация того, как функционируют такие политические режимы на постсоветском пространстве. При более цивилизованных формах памятников не ставят, но суть дела от этого не меняется. Беда авторитарных режимов в их внутренней нестабильности.
Альтернативный способ решения проблемы политической стабильности – формирование “закрытых”, или, что то же самое, “управляемых”, демократий. Это политические системы, в которых оппозиция заседает в парламенте, а не сидит в тюрьме, регулярно проводятся выборы, нет массовых репрессий, существует свобода слова, если она не распространяется на средства массовой информации, имеющие выход на массовую аудиторию, правительство можно критиковать не только на кухне, но и на улице, в газетах, в парламенте. Нет пожизненного диктатора, политическая элита договорилась о механизмах регулярной передачи власти.