На горизонте мерцали далекие звёзды, но их холодный свет не мог пробиться сквозь плотное покрывало облаков, что нависали над долиной, как тяжёлое предзнаменование. Здесь, среди этой мёртвой тишины, каждое движение казалось кощунственным, а каждый звук отзывался эхом, разносившимся по горам, что окружали долину подобно кольцу стражей.
Древние скалы, изъеденные временем, возвышались, как гигантские молчаливые фигуры, охраняющие покой долины. Их тени, удлинённые лунным светом, казались живыми, будто тянулись к тем, кто осмелится пересечь эту пустошь. Ветер, завывающий в узких ущельях, приносил странные звуки — то ли шёпот, то ли стон, от которого волосы вставали дыбом.
Долина Безмолвия не была пустынной. На её поверхности, если присмотреться, можно было увидеть крохотные силуэты существ, что двигались между камнями. Этих созданий нельзя было назвать животными в привычном смысле: они были частью этой земли, рожденные её странной, нездешней природой. Их глаза, если их можно так назвать, светились слабым голубым светом, сливаясь с кристаллами, а движения напоминали причудливую симфонию теней.
Но главной особенностью Долины была тишина. Это была не простая пустота звука, а что-то более глубокое, древнее, живое. Даже те, кто осмеливался ступить на её территорию, говорили шёпотом, будто боялись нарушить её покой. Путники утверждали, что эта тишина не просто наполняла воздух, но проникала в саму душу, вытягивая из неё слова, мысли и воспоминания, оставляя лишь глухой страх перед чем-то необъяснимым.
Эта долина была одновременно красивой и пугающей, манящей и отталкивающей. Здесь, под покровом ночи, оживали легенды и мифы, которые веками передавались среди жителей Инглизы. Но сегодня долина была больше, чем просто древнее место. Сегодня она была готова стать полем битвы, чьё эхо разнесётся по всей галактике.
Легенды о Долине Безмолвия были столь же древними, как и сами лотаки. Давным-давно, когда их цивилизация только зарождалась, эта земля была известна как Каар'Тайш — место великих откровений и непреодолимых испытаний. По преданиям, здесь встречались Древние — первые обитатели Инглизы, существа, обладавшие силой, способной изменить саму ткань реальности.
Долина была их священным местом, храмом под открытым небом, где небеса, как говорили, соприкасались с землёй. Но что-то произошло. То, что не смогли объяснить ни легенды, ни мифы. Лотаки утверждали, что однажды Древние попытались познать неизведанное, прикоснуться к самому источнику жизни — и допустили фатальную ошибку. Долину сотряс мощный взрыв, разорвавший землю на части и оставивший глубокие шрамы. Отголоски этого события остались в виде трещин, из которых даже сейчас поднимается густой ядовитый туман.
После этого тишина, абсолютная и гнетущая, окутала эти земли, как вечное проклятие. Считалось, что эта тишина — не просто отсутствие звука, а крик, замерзший во времени. В ней слышатся голоса тех, кто погиб здесь в тот роковой день.
Лотаки, которые осмеливались зайти в долину, говорили, что их мысли становились чужими. Внутренние страхи оживали, а забытые грехи всплывали из глубин сознания. Никто не возвращался из Долины прежним. Многие теряли разум, а те, кто возвращался, никогда не говорили о том, что видели.
Для многих долина стала символом того, что случается, когда разум пытается постичь то, что должно оставаться непостижимым. Её называли местом, где боги отвернулись от своих творений.
Но не все лотаки боялись Долины. Были и те, кто видел в ней не проклятие, а мощный источник силы. Они верили, что именно здесь можно найти ответы на вопросы о происхождении Вселенной и своей роли в ней. Именно поэтому Долина Безмолвия всегда оставалась в центре мифов и споров.
Сегодня, спустя столетия, долина вновь привлекала внимание. Но теперь она была не местом поклонения, а ареной, на которой готовилось нечто ужасное. В темноте её пустошей прятались фигуры, чьи намерения были куда более зловещими, чем любые легенды.
Темноту Долины разрезали яркие лучи фар, вырывающие из тьмы силуэты древних скал. Рёв двигателя разносился эхом, казалось, что сама земля вибрировала от этого звука. Пустынный багги Рикарда мчался вперёд, словно вызов самой тишине.
Рикард крепко сжимал руль металлической рукой. Её золотые пальцы слегка поблёскивали в отражении приборной панели. Его взгляд был сосредоточен на базе, что непокорно стояла вдали, а тень шляпы скрывала лицо. Он молчал, но напряжение ощущалось в каждом движении.