— Думаешь, он про нового лидера не соврал? — Лили бросила взгляд на Рикарда, но её тон был задумчивым, а не ироничным.
— Если бы это была ложь, он выбрал бы что-то менее абстрактное, — ответил Рикард, остановившись у неприметного здания с металлической дверью. — Но вот насколько это правда, нам предстоит выяснить.
Они вошли внутрь. Тусклый свет фонаря, мерцающего у входа, осветил их временный штаб. Несколько столов, покрытых документами, голографическими проекциями и картами, занимали центр комнаты. Лили сбросила плащ, под которым оказалась удобная, но слегка потрёпанная одежда, подходящая для схватки или бегства.
— Я попробую вытащить больше данных о Долине Безмолвия, — сказала она, направляясь к панели с голографическим экраном. Её пальцы скользили по сенсорной поверхности с виртуозной лёгкостью.
Рикард сел за стол, доставая из кармана маленький серебряный футляр. Внутри лежали остатки недавних улик — фотографии, записи, фрагменты отчётов. Он бросил взгляд на символы, вырезанные рабом на стене дома работорговца. Слово "свобода" всё ещё звучало в его голове, как тихий шёпот, превращающийся в крик.
— Это не просто база террористов, — пробормотал он, будто продолжая разговор, который Лили ещё не начала.
— Почему ты так решил? — она подняла голову, не отрывая рук от панели.
— Потому что фанатики не строят базу посреди пустоши, если не готовят что-то значительное. И этот новый лидер… Возможно, он именно тот, кто объединил разрозненные ячейки Клариона.
Лили кивнула, соглашаясь, но на её лице оставалась тень сомнения.
— Мы уже не раз попадали в их ловушки, Рикард. Если мы снова станем просто пешками в их игре, последствия могут быть… слишком серьёзными.
Рикард поднялся и подошёл к Лили, его тень легла на экран, и её изображение слегка дрогнуло.
— Именно поэтому мы не можем позволить себе ошибку, — тихо сказал он. — Долина Безмолвия — это наш шанс понять, кто за этим стоит, и, возможно, остановить их, пока ещё не слишком поздно.
Лили повернулась к нему, её глаза встретились с его взглядом. На мгновение в комнате повисло напряжение, наполненное скрытым страхом и решимостью.
Рикард нахмурился, бросив взгляд на голографический терминал связи в углу комнаты. Устройство мерцало красным индикатором входящего вызова. Линия, через которую он связывался с Игорем Ветровым, использовалась только в экстренных случаях.
— Похоже, это Ветров, — произнёс он, двигаясь к терминалу. — Когда он звонит, ничего хорошего не предвещает.
Лили напряглась, её взгляд задержался на мониторе. Рикард активировал связь, и перед ними возникло голографическое изображение Игоря. Мужчина выглядел измученным, словно провёл бессонную ночь, изучая что-то важное.
— Рикард, — начал он, не утруждая себя формальностями. — У меня плохие новости. Очень плохие.
— Не томи, Игорь, — перебил детектив, скрестив руки на груди. — Что случилось?
— Кларион активизировался. Мы перехватили их переговоры. Они готовят что-то на уровне планетарной катастрофы. И это не гипербола.
Сердце Рикарда сжалось. Лили, стоя позади него, напряглась, словно каждое слово Игоря било по её нервам.
— Продолжай, — сказал Рикард хрипловатым голосом.
— Речь идёт о супероружии, — произнёс Ветров, его голос стал тише, но от этого не менее устрашающим. — Протонной бомбе. Если они её применят, Инглиза исчезнет.
Наступила тишина, как перед бурей. Лили медленно шагнула ближе, её лицо оставалось спокойным, но глаза выдавали тревогу.
— Протонная бомба? — переспросил Рикард, чтобы убедиться, что он правильно расслышал. — Кто это подтвердил?
— Майк Гинштайн, — ответил Игорь. — Он разрабатывал её для них. Мы думали, что он просто заложник, но судя по всему… он перешёл на их сторону.
Лили нахмурилась, её голос прозвучал резко:
— Этот учёный… Он был ключом ко всему с самого начала?
— Возможно, — согласился Ветров. — Но это не самое страшное. Есть ещё кое-что. Мы перехватили последние координаты, связанные с их проектом. Они ведут в Долину Безмолвия.
Рикард обменялся быстрым взглядом с Лили.
— Значит, мы идём туда не только за ответами, — тихо произнёс он. — Мы идём туда, чтобы остановить катастрофу.
Игорь посмотрел на них, его лицо было серьёзным, почти каменным.