— Нет!
— Тогда можно считать установленным факт, что ты предала Эльдара.
— Я только похвалилась Ларисе, что Эльдар предпочел меня, отшив жену. Я это сделала без всякой задней мысли.
— Кому еще. помимо Ларисы, хвалилась этим?
— Клянусь родной матерью — никому.
— Ты сейчас понимаешь, что твоя болтовня погубила Эльдара? Теперь, чтобы не упустить убийцу, мы должны ликвидировать всех, кого подозреваем в предательстве. И ты в этом списке первая, — без зазрения совести продолжал он запугивать растерявшуюся женщину.
Людмила знала, за что Бунтыл был судим в молодости. Так же хорошо она знала его теперешние возможности в сведении счетов со своими противниками. Упав перед ним на колени и обхватив его ноги руками, она взмолилась:
— Юра, миленький, пожалей меня!
Как бы сочувствуя Людмиле и продолжая размышлять вслух, он сказал:
— Вроде бы ты и неплохая баба и не дурочка, но как ты такой секрет, если не умышленно, могла разболтать? Я не знаю, что с тобой делать. Если я ничего не скажу о тебе пахану, то мне тогда и Ларису нецелесообразно будет трогать. Ты представляешь, на что меня толкаешь?
Почувствовав искорку надежды на то, что трагедии можно избежать, Людмила усилила натиск на него своей женской слабостью:
— Эльдара уже не вернешь, а если ты меня защитишь, то я по гроб жизни стану твоей рабой.
Подняв Людмилу за плечи и вновь усадив ее в кресло, Бунтыл, казалось, задумался.
— Но ты ведь понимаешь, что, поддавшись твоему уговору, я становлюсь твоим соучастником? Я должен всю информацию, которую получил на тебя и Ларису, кинуть козе под хвост. Если пахан об этом узнает, мне тоже будет харакири.
— Если ты не скажешь, он ничего не узнает, — заверила его она.
Открыв «дипломат» и показав ей лежащий в нем пистолет, он признался:
— Я же тебя убивать пришел, а теперь не знаю, что и делать.
Поднявшись с кресла, Людмила резким движением скинула с себя халат, представ перед ним в одних трусиках.
— Неужели тебе не хочется всегда иметь такую рабыню?
Бунтыл, тоже поднявшись, внимательно исследовал ее со всех сторон, для чего ему пришлось сделать круг, а потом с нескрываемым удивлением сообщил:
— А ведь ты меня, чертовка, уговорила!
Не встречая сопротивления, Людмила бросилась ему на шею и в знак благодарности стала истово обцеловывать его лицо.
— Ты и камень можешь растопить, — окончательно сдавшись, пробурчал Бунтыл. — Я не железный.
— Вот и хорошо, — впервые улыбнувшись, призывно играя глазами, проворковала она.
Теперь Бунтыл не считал нужным сдерживать накопившуюся в нем энергию любовной страсти. Он стал быстро раздеваться, бросая с себя одежду куда попало, при этом Людмила помогала ему быстрее от нее освободиться. Увидев его мужскую гордость, устремленную вверх, как космическая ракета, приготовленная к запуску, Людмила, посмотрев в глаза Бунтыла, поняла его желание, опустилась перед ним на колени, как перед иконой, и стала искупать свой грех…
Бунтылу «молитва» понравилась, и он понял, что Людмиле сегодня долго придется каяться перед ним. Он сказал:
— Я сегодня у тебя задержусь, а поэтому, чтобы не мучить ожидающих меня на улице парней, мне придется их отпустить.
— Конечно, отпускай, — обрадованно согласилась она.
— Я сейчас одного из них приглашу сюда, а ты уйди на кухню и ему на глаза не показывайся. Когда он позвонит, ты должна плакать и причитать, чтобы он понял, как ты напугана и расстроена. Усекла, для чего это мне нужно?
— Пока еще не совсем дура, — заверила она его.
По рации Бунтыл попросил Шпака подняться в квартиру Людмилы для разговора. Как бы между прочим он напомнил, чтобы тот принес с собой чего-нибудь пожевать.
Отдуваясь, Шпак поднялся с поклажей на пятый этаж, удивившись, почему к машине не вышла Людмила. Еще на лестничной площадке он услышал плач и причитание женщины. Вопросительно посмотрев в глаза Бунтылу, он получил от него ответ:
— Куда такую истеричку на улицу вести? Можете уматывать, если понадобится, то вызову по рации.
Людмила в любви оказалась мастерицей, а поэтому Бунтыл начал менять планы в отношении ее. Он решил поискать тестю другую любовницу, а Людмилу сделать своей. Его не смущало даже то, что до нее она была в объятиях Эльдара. Он благоразумно решил: «Если найду более толковую бабенку, то Людмилу я всегда смогу отшить, пристроив в надежные руки».
…Покидая порхающую около него женщину, Бунтыл официальным, строгим голосом сказал:
— С сегодняшнего дня ты — моя подруга. Не вздумай впредь другим глазки строить, а если пар выпустишь в отношении меня, то твоим ногам придется догонять свою голову до земли пять этажей. Обвив его шею руками, она пропустила его угрозу мимо ушей, не посчитав нужным на нее ни обидеться, ни ответить. Лишь сказала, целуя его в глаза: