— Этот остров — как старая песня. Ты можешь на годы уйти, а вернешься — и мелодия все та же, только припев чуть изменился.
Торрик грохнул тяжелой рукой по столу и воскликнул:
— Ну, раз половина пути позади, давайте чокнемся, чтобы дальше было не хуже! Надеюсь, нас ждут только сокровища, а не новые беды.
Галвина, хотя и не любила трактиров и таких сборищ, все же пригубила бокал. Она чувствовала себя немного расслабленнее, чем обычно, может быть, потому, что на время удалось оставить за плечами тяжкие мысли, что преследовали ее во время всего путешествия.
Когда друзья подняли кубки и громко выпили за успех их экспедиции, к ним подошел высокий мужчина с одним глазом, усатый и морщинистый, но с живым огоньком в единственном глазу. Он улыбнулся, обнажив ряд желтоватых зубов, и воскликнул:
— Ну, не верю своему последнему глазу! Это же Галвина Дубович-Меадора! Да еще и в компании крысолюда и темного гнома, какого черта?!
Галвина насторожилась, но лицо не выдало волнения.
— Да, я Галвина. А ты кто, черт возьми?
— Звать меня Емельян. Я знал твоего отца, Богдана Дубович, мы с ним бок о бок стояли в боях за Астерию, пока я не был вынужден бежать сюда, — он кивнул в сторону моря. — Старые распри с одним местным графом вынудили меня искать себе место под солнцем в Атоллии. Ну, а ты что тут делаешь, девчонка? Неужто стала пираткой?
Крысолюд усмехнулся, перекатывая в лапах свой бокал:
— Пока нет, но я думаю, она уже на правильном пути!
Галвина бросила на Глезыра острый взгляд, но на лице Емельяна появилась добрая улыбка, и ей стало немного легче. Она опустила взгляд на свое вино и горько усмехнулась:
— Я пыталась поднять мятеж в Астерии во время гражданской войны. Думала, что смогу вдохновить людей, повести их за собой. Но моя армия оказалась ничтожной перед хорошо вооруженными рыцарями Агорана. Потерпела поражение и трусливо сбежала сюда. Я совсем не тот герой, которого заслуживала Астерия. Наверное, никогда и не была.
Емельян похлопал ее по плечу, его рука была сильной и грубой, как у человека, привыкшего работать.
— Не говори так, девочка. Бывают такие битвы, которые не выиграть. До тебя пытались другие, после тебя, может, ещё кто попробует. Возможно, ты не проиграла, просто время не подошло. А уж история решит сама, кто был прав. Может, и не стоит за прошлое цепляться — впереди у тебя еще много лет жизни, кто знает, куда она тебя заведет?
Галвина на миг замерла, обдумывая его слова, затем подняла взгляд и с легким вызовом в голосе сказала:
— Знаешь, раньше бы я за такие слова вызвала тебя на поединок.
— Ну, вот видишь! — засмеялся Емельян, хлопнув ее по спине. — Значит, ты уже изменилась. И куда же теперь путь держишь?
Торрик отложил бокал и влез в разговор:
— Мы идем в неизведанные южные моря, искать новые земли. Может, найдем что-то такое, чего никто до нас не видел!
Емельян с уважением покачал головой:
— Смело, смело… Это не для слабонервных. Знаю я одного человека, который лет пять назад тоже решил поискать себе счастья в южных водах. Так вот, его галеру нашли прибитой к берегу, без парусов, зато с трюмом, полным странных костей. Не знаю, правда ли это или байка! Ну, будь что будет, и пусть звезды светят вам на этом пути, друзья!
Они снова чокнулись кубками, Глезыр подмигнул Галвине, и та на миг почувствовала, что ее прошлое — это не только бремя, но и часть ее силы. Пока вокруг шумели разговоры, спорили о ценах и играли на ставках, друзья ощутили, что ночь в Черной Лагуне, полная огней, таит в себе что-то таинственное, но не лишенное теплоты.
Позже Элиара вышла из душного зала таверны «Старая галера» и направилась к храму, который привлек ее внимание, ещё когда их корабль заходил в порт Черной Лагуны. На фоне вечнозеленого тропического леса и скал, храм выделялся своими высокими белыми колоннами, которые, казалось, парили над волнами. Колонны были покрыты лианами и вьющимися растениями, обвившимися вокруг, словно живые узоры. Мраморный фронтон покрылся трещинами, но все еще сохранял следы изящной резьбы: крошечные сцены борьбы морских чудовищ с чудовищами суши.
Элиара толкнула тяжелые деревянные двери, и прохладный воздух храма окутал ее, отдавая свежестью морского бриза, смешанной с ароматом каких-то неизвестных трав. В центре зала, под высоким куполом, возвышался декоративный нос корабля, застывший, как в момент штурма бурного моря. На его краю, словно на страже, сидел каменный кракен с причудливыми щупальцами, свисающими вниз и покрытыми резными символами. Его гладкая каменная поверхность мерцала в свете ламп, расставленных вдоль алтаря —старинные лампы, выполненные из стекла с вкраплениями перламутра, отбрасывали на стены блики, будто на дне морской пучины.
Храм не был многолюден, и лишь несколько людей в белоснежных тогах стояли у алтаря, шепча молитвы и направляя руки к изображению кракена. У каждой жрицы на шее и запястьях звенели золотые кольца, подчеркивая их статус и принадлежность к этому загадочному культу. Элиара подошла к одной из жриц — высокой женщине с длинными черными волосами, перевитыми золотыми нитями.
Жрица повернулась к ней, и в янтарных глазах мелькнуло что-то похожее на любопытство:
— Ищет ли юная дева благословения Моргараса? — спросила она, сложив руки перед собой.
Элиара кивнула, и жрица, подняв руки над ее головой, произнесла на древнем языке слова, похожие на шелест волн. Затем, едва заметно улыбнувшись, она добавила:
— Благословение даровано. Но, вижу, у тебя есть еще и вопросы.
Элиара закусила губу и достала из сумки книгу, чуть приподняв ее, чтобы жрица могла увидеть черный переплет:
— Я недавно наткнулась на «Черную книгу моря». Там говорится, что Великий Моргарас был первым богом, рожденным в морской пучине, а вода — основа жизни. Мне стало интересно: как это соотносится с вашими учениями?
Жрица задумчиво потерла золотое кольцо на пальце, подняв взгляд к каменному кракену.
— Книга мне незнакома, но я слышала об этом учении. В нем много правды, но и тайн. Моргарас действительно существует в двух ипостасях. Великий Моргарас — это древний бог, воплощение могущества морей, оставшееся в памяти немногих племен, древний и забытый культ. Наш нынешний культ — это попытка возродить его образ, но лишь в тех границах, что мы можем осознать. И помни: Великий Моргарас и нынешний Моргарас — это не совсем одно и то же. Мы стараемся почитать его, но до конца понять не можем.
Элиара замерла, обдумывая услышанное, затем чуть нервно засмеялась:
— Звучит слишком сложно. Я даже не ожидала, что все так запутано. А что вы думаете о Святой Матери? Клирики уверяют, что это она — единственный истинный бог.
Жрица печально улыбнулась, словно вспоминая что-то далекое:
— У всех народов есть свой взгляд на богов. Святая Матерь— тоже одна из древних, из тех, кто воплощает силу жизни. Но ее культ с веками изменялся, превратившись из поклонения Солнцу в то, что ты видишь сейчас. И она, и Великий Моргарас — равные по могуществу сущности, каждая из которых видит мир по-своему.
Элиара приподняла брови, пораженная открытием:
— То есть, они равны? Но священники никогда не признают других богов, лишь свою Святую Мать. Они считают, что все остальные — заблуждение.
Жрица опустила голову, словно скрывая от Элиары что-то важное:
— Это естественно. Ведь боги ведут вечную борьбу за влияние над миром. Нам, смертным, этого не видно, но мы чувствуем последствия их борьбы. Иногда, в виде шторма, иногда — в дуновении ветра. Но поверь мне: лучше не вмешиваться в эту борьбу. Даже малейшее прикосновение к их конфликту может свести с ума и погубить душу.
Элиара слегка подалась вперед, и в ее глазах загорелся азарт исследователя:
— Но разве не интересно было бы… увидеть эту борьбу своими глазами? Пусть лишь на мгновение?